В моей голове безрассудный, недовольный своим положением Пабло никак не мог слиться со степенным, величественным дедушкой. Уверен, что в конце история окажется вовсе не о нем, а о выдуманном персонаже, которым он мог бы быть.
– Милый, хочешь кофе? – в дверях комнаты стояла мама.
Я и не пытался закрыть дверь, ведь никакого секрета в том, что я читаю, не было. Может дневники и предназначались только мне, но читать их ночью под одеялом с фонариком я не планировал. Я с радостью поделился бы своим бременем с родителями, но чувствовал, что эта история предназначена только мне, и посвящение в нее посторонних, даже таких близких, могло стать предательством.
Мама подошла к двери совсем бесшумно, будто кралась. Она встала на пороге, не решаясь войти и разрушить тишину моего уединения. В руке она держала чашку горячего кофе. Я видел, как от него идет пар, и чувствовал на языке вкус сахара и сливок, которые мама точно добавила. Я предпочитаю крепкий кофе без сахара, но мама знает, что порой, когда я расстроен или задумчив, только сахар и сливки могут мне помочь. Она всегда приносила мне этот дымящийся дар, когда я сидел за этим столом и готовился к экзаменам. Я сделал глубокий вдох и почувствовал этот запах кофе и зефира моих сложных, но таких беззаботных дней студенчества.
– Кофе со сливками, – сказала она, словно читая мои мысли, и протянула мне чашку. – Сладкий, как ты любишь. Я захватила еще пару зефирок.
Она подмигнула и показала тарелку со сладостями. И все снова стало как раньше. Я обязательно сдам экзамен и пойду в парк с самой красивой девушкой на свете – с моей Джесс. Мы будем кормить уток в пруду хлебом, купленным в ближайшей пекарне, кататься на колесе обозрения и смеяться. Мы снова будем по-настоящему счастливы.
Я отложил дневник, поставил посуду на стол и обнял маму.
– Кто-нибудь говорил тебе, что ты лучшая мама на свете?
– О, я слышала это много раз, – она улыбнулась, но в уголках ее глаз я заметил печаль. – Но ты давно мне этого не говорил.
– Это непростительно, но я никогда не перестану так думать.
Она кивнула, прошла по комнате и взяла раскрытый дневник.
– Так странно, чувствовать, что ты снова дома. Все как раньше. Я готовлю ужин на двоих и могу поддержать тебя хотя бы такими мелочами, –она показала на кофе. – Тебе когда-нибудь говорили, что лучшего сына и пожелать нельзя?
– Я хотел бы слышать этот чаще, это придает сил. Мне нравится быть дома.
Она посмотрела мне прямо в глаза, словно хотела высказать свои чувства – как она скучает по мне, как ей одиноко в огромном доме вечерами, когда муж работает, а сын живет самостоятельной жизнью. А может она просто хотела сказать, что гордится, что я стал таким взрослым.
– У твоего деда всегда был отличный подчерк, – она зашуршала страницами дневника, нарушив затянувшуюся паузу. – О чем он пишет?
– О бабушке, конечно, – я улыбнулся.