Остаток письма я дочитала без собственных ремарок. Посмотрела в небо – скоро начнёт сереть. На письмо. Почему я должна верить мужчине, которого видела только однажды? Раненым в лесу. И что за страсти из Бразильских сериалов? Что ещё за кровная месть?
Мозг измученный отсутствием сна отказывался верить в происходящее. Спать хочу. До электрички несколько часов. И дома так тихо… Посмотрела – сопит. Не прошло и года. Я переложила его в колыбельку и прилегла на постель. На часик, не больше.
Проснулась – светло. Восемь утра. Лев, а это Лев, спит. Электричка уже ушла. Я застонала – ну, что такое??? Весь мир против меня. Я тут же решила, что пойду на дорогу. Далеко и с ребёнком устану, но можно попасть на автобус.
– Какой же ты Лев, – шепотом сказала я младенцу. – Ты львенок. Маленький и сладкий.
Когда он спал он и правда казался сокровищем, и не поверишь, как громко может орать. Я размешала ему смесь, на случай если проснётся, завернула в пооотенчико, чтобы не остыла, засунула в карман люльки – он был весьма удобен. Собрала детское барахло – нужно будет все отдать в полиции. И деньги отдать тоже, я может и нищая, но гордая. Мне чужого не нужно, да ещё и незаслуженно. Я размышляла, стоит ли ждать, когда проснётся малыш или трогаться в путь сразу, когда услышала голоса. Мужские. Напряглась.
Прошла на кухню, там окно было приоткрыто на соседский двор и слышно куда лучше. Затаилась за пыльной занавеской.
– Памперс здесь! – заорал какой-то мужик. – Точно здесь были! Ранен, гад, кровь на тряпках ещё не высохла. Далеко уйти не мог с ребёнком, ищем! По соседям пошли!
Я похолодела. Сразу вспомнилось уже позабытое письмо. Мне в него все ещё не верилось, но я напряглась. Если по соседям пойдут, то точно ко мне. В дверь постучат. Малыш проснётся и заорет. Они услышат. Я все ещё не верила, но уже боялась.
Мой страх шептал – это не твоя беда. Просто спрячься, так лучше всего. Или отдай его – не убьют же они его, в самом деле. Так не бывает. Но этот же страх гнал меня во двор, быстрее, пусть лучше спросят там, только не стучат…
Я успела. Мужская голова уже торчала поверх ветхого забора из сетки рабицы, местами печально поникшей.
– Хозяюшка! – приветливо сказал мужик. – Здрасьте!
Голос милый почти. Заискивает. Пытается быть добрым. А глаза – бегают. Нехорошие глаза, мне сразу жутко стало.
– Картошку покупать не буду, – отрезала я. – Не нужна.
Он усмехнулся и усмешка эта тоже совсем не добрая. Я сдержал страх. Только бы выглядеть естественно! Только бы не понял!
– До