Молчала. Терпела. Привыкала.
Ту, которая не жаловалась.
Ту, которой теперь уже нет.
Глава 4 – Первая сессия
Я пришла раньше.
Гораздо раньше, чем нужно было. Минут на двадцать, если не больше. Просто не могла больше сидеть дома, смотреть в экран телефона и слушать, как в животе тошнотворно тянет – не от боли, а от какого-то липкого страха, что опять ничего не изменится, что снова всё пойдёт по кругу, и я только зря раскроюсь перед чужим человеком, который, как и все, скажет: «Вам надо просто отдохнуть».
Я села в коридоре, где пахло… тихо. Это было странное, почти нереальное ощущение: тишина с запахом. Лёгкий, нейтральный, немного книжный, немного тёплый – как если бы взяли последние минуты школьного вечера, когда в классе никого, только свет из окна, и запечатали их в воздух.
Я сидела, прижав сумку к груди, и чувствовала, как у меня потеют ладони.
Хотя в помещении было прохладно, и батареи явно не справлялись.
Я смотрела на стеклянную дверь, за которой уже кто-то был. Слышался голос – спокойный, уверенный, почти певучий. Иногда прорывался лёгкий смех – не громкий, но очень живой.
Я слушала и вдруг подумала: а если у меня не получится?
Если я сяду в это кресло и не смогу выдавить из себя ни слова?
Если я начну говорить и сама испугаюсь того, что внутри?
Если всё, что я так тщательно держала на замке, прорвётся наружу, и окажется не «историей про сложный период», а просто чем-то страшным, рваным, непростительным?
Мои пальцы скользнули по экрану телефона. Я разблокировала его и снова – уже в сотый раз за день – открыла тот самый чат.
Тот, где всё – от начала до конца.
Где я – вся: в смайликах, в вопросах без ответов, в тишине, в жалких попытках быть интересной, нужной, важной.
Там был весь мой цикл.
Ожидание. Восторг. Молчание. Разочарование. Пустота.
И снова – крошечный сигнал, сообщение, которое всё переворачивает.
Слово. Одно.
И я снова – на крючке.
Он знал, когда вернуться.
Всегда чувствовал, когда я начинаю выдыхаться.
Когда мне почти удаётся отпустить.
На двери висела табличка.
«Наталья Леонидовна Кривцова. Психотерапевт. Поддержка. Без осуждения. Только правда.»
«Только правда».
Именно это выбило из-под ног почву.
Не сам визит. Не то, что я сижу здесь и собираюсь довериться.
А слово «правда».
Потому что с ней у меня не сложилось.
Я научилась жить в удобстве. В социальных улыбках. В «всё нормально, спасибо».
Правда пугала. Правда была чем-то… слишком живым.
Когда дверь открылась, я рефлекторно напряглась – хотела встать, сказать, что ошиблась, что меня не будет.
Но она вышла сама – женщина лет сорока, может, чуть больше, в мягком вязаном кардигане, с тёплым взглядом, немного уставшими, но внимательными глазами и тем лицом, на котором сразу читается одно: ты здесь не для отчёта.
– Лера? – сказала она.
Я