И тогда я увидел её.
Алина.
Стояла на тропинке, между двух сосен. Вся в белом. Волосы развевались, хотя не было ветра. Глаза смотрели сквозь меня. Лицо… такое родное. Такое далёкое.
– Алексей, – сказала она. – Домой нельзя. Теперь только дальше.
– Ты… ты жива?
– Я написана.
И исчезла.
Я закричал. Не как человек. Не как зверь. Как страница, которую рвут на части.
Снег с неба больше не падал. Он шёл вверх. Словно весь мир начал разворачиваться.
А в руке у меня был новый лист бумаги.
Я не помнил, как он туда попал. Но он был.
И я узнал почерк. Почерк Алины.
"Если ты читаешь это – я ещё рядом.
Но ты должен дойти до станции.
Там будет комната, запертая дверь, и под ней – свет.
Там всё началось.
Там ты сможешь вспомнить, кто ты.
Только не забывай:
Тьма читает вместе с тобой."
Глава 4 – Станция
Дорога к станции не была дорогой.
Скорее – воспоминанием о ней. Обрывком сна. Как будто кто-то, когда-то, нарисовал её углём на белой простыне, а теперь дождь смыл почти всё, кроме самых чётких изгибов.
Сосны отступили. Лес стал реже. Под ногами вместо снега появился лёд, потрескавшийся, скользкий. Где-то вдали – гул. Ни то ветер, ни то… поезд.
Я не помнил, как давно ушёл из дома. Время тут было другим. Никаким.
Иногда казалось, что всё это – просто затянувшийся сон. Что я сейчас проснусь, рядом будет Алина, окно приоткрыто, воздух холодный – но настоящий. С чайником на плите и запахом сигарет с балкона.
А потом я вспоминал – я не сплю. Это всё наяву. Только наяву, где вещи пишутся, а не происходят.
Станция стояла, как памятник.
Одинокое здание из кирпича, частично облупившегося, с надписью «СОСНОВЫЙ БОР» в старых металлических буквах.
Перрон занесён снегом. Часы остановились на 03:16. Лампочка у двери моргала, но не гасла. Тот самый жёлтый свет, как у глаз старой собаки. Усталый, но живой.
Я подошёл к двери. Она была закрыта. Замок – старый, железный, ржавый. Под дверью – тонкая полоска света.
Точно как в записке.
Я постучал. Ответа не было.
Снег усилился. С неба сыпались не просто хлопья, а тяжёлые белые сгустки, как если бы кто-то сверху рвал вату. Я снова постучал.
– Алина? – голос сорвался, хрипел.
И тут я услышал писк радиостанции. Едва различимый. Как в детстве, когда ловил сигналы дальнобойщиков на старом приёмнике.
– Приём… если ты слышишь…
– Станция 3… код 16…
– Она рядом…
Слова шли вперемешку с шумом. Мешались с голосами. Среди них – один отчётливо выделялся. Женский. И знакомый.
– Алексей, если ты читаешь – я знаю, ты слышишь.
– Всё… здесь не случайно.
– Помни, ты писал про поезд, помни про аварийный вход, про…
Шум.