Гумирхан как раз разглядывал этот гигантский слиток. Корабль по его повелению остановился точно посредине прохода. На остальных кораблях парусов тоже не было. Все замерло, ожидая и развязки трагедии, а советник – еще и ответа на свой вопрос.
– Зачем, – повернулся к нему владыка, – зачем строить и содержать тут пост, если оба берега океана будут нашими… моими?
Он, видимо прочел в глазах мудреца еще один, невысказанный вопрос, и тоже ответил на него:
– А если нам не суждено вернуться назад… тогда тем более этот пост не нужен.
Придворные – а кроме советника, да Ханымы с Пахлаваном, на палубе сейчас собрались мурганские военачальники, принялись было славословить владыку и его воинскую удачу, но Гумирхан дернул щекой, прерывая самых громкоголосых. Потому что пришло время возмездию – так как его воспринимал владыка.
На палубу – прямо под навесом, где и собрались высшие сановники Мургании во главе со своим повелителям, вывели пару прелюбодеев. Они были полностью обнаженными и, несмотря на ужас, что заполнял их лица, прекрасными своей молодостью. И опять ни один удар не обрушился на их плечи. На островах – которых большой корабль едва не касался бортами, шли приготовления к казни. Они были очень простыми – в камень вкопали, а скорее буквально вколотили два столба.
Владыка кивнул и вперед выдвинулся Пахлаван. Сначала он взялся за парня, и с ним не церемонился – хотя это был потомок знатного рода. Многие в свите монарха сейчас предположили, что этот род скоро перестанет быть знатным; а может и вовсе исчезнет. Пахлаван легко вскинул голую жертву на плечо и одним прыжком оказался на каменистом берегу. Тут скала была даже чуть выше борта, так что собравшиеся на капитанском мостике – а здесь этим утром было тесно от свиты Гумирхана – было хорошо видно каждое движение палача.
Молодой моряк не сопротивлялся; видно было, что он уже простился с жизнью, и сейчас его мучило лишь осознание того, что девушка, подарившая ему несколько прекрасных ночей, тоже примет сегодня мучительную смерть. А в том, что смерть этих двоих будет ужасной, не сомневался никто в многотысячном войске.
Корабль Авархана в караване судов шел вторым. Сам капитан был на носу корабля, потому хорошо видел, что происходило на палубе флагмана. Вот толстые, подобные бревнам руки палача потянулись к наложнице владыки. О том, что это была женщина, единственным призванием которой было греть постель Гумирхана знали все – неведомым путем злая весть преодолела расстояние между кораблями, которых в эскадре насчитывалось четыре десятка. Сейчас эта несчастная гордо подняла голову и тряхнула плечами,