– Псы желаний не дремлют, Джи, – тихо проговорил он, словно опасаясь их появления, – если сейчас ты получишь то, что требуют твои органы чувств, ты не пройдёшь дальше, мы не пройдём дальше! Это непростое приключение, да, детка, я знаю. Признаюсь, в нём зашито не только удовольствие, но и страдание, но без этого никуда. И знаешь, когда всё закончится, ты будешь просить меня повторить это вновь!
– Ты серьёзно? – внезапно сильно развеселившись, Джи захохотала. – Шутишь?! Только не это Моха, только не я! – смех накатывал волнами, словно внутри завёлся пропеллер вызывающий щекотку в животе. – Я?! Ещё раз?! Ой нет, избавь меня! Ты решил меня уморить сегодня, сначала голодом, потом смехом!– хохотала она, не в силах остановиться, и ей казалось, что от конвульсий, сотрясающих её тело, звёзд на небе становится меньше. Не удержавшись от тряски, затрагивающей всё вокруг, звёзды падали в бассейн и яростно шипели.
– Шшшшш, – ты слышишь, – заливалась Джи, – они шипят на меня! Неужели тебе не смешно?! Что с тобой Моха?! – не унимаясь, хохотала она, – ты специально делаешь такое лицо, чтобы меня разорвало от смеха?!
Смех стих, так же внезапно, как появился, но всё тело после этой тряски словно ожило и завибрировало.
– Сейчас мы пойдём дальше,– снова вкрадчиво проговорил он, – я проведу тебя по краю пропасти, Джи, доверься мне. Ты помнишь, Эдем – то место за пределом купола, куда я веду тебя, начинается там, где кончается власть чувств. Впереди ещё три ступени. Осязание – следующее.
Стоило ему сказать об этом, как её пальцы словно размножились и обрели неизмеримое множество новых тактильных рецептаров. Её стопы как будто расчехлили языки, исследуя дно бассейна на вкус. Её кожа, точно скинув защитный покров, обнажилась перед стихией касаний. Вода в бассейне обрела особую плотность, словно жидкий шёлк. При малейшем движении она струилась по телу восхитительным каскадом ощущений. Запах, желание, голод, искушение, – всё это было сейчас сосредоточено здесь в ней и в нём – объекте её вожделения. Он сказал, что не даст ей упасть в пропасть, значит, он в силах контролировать это безумие. Хорошо, что хоть кто-то в силах, ибо её разум давно угас, а она всё больше отдавалась своим ощущениям.
Кончики её пальцев коснулись его плеча, шеи, губ – мощный разряд-импульс желания. Она змеёй обвилась вокруг него, не зная, как вместить в себя весь этот жар, разрываясь между желанием проглотить его целиком, или разорвать на кусочки. Он же наблюдал за ней словно мраморное изваяние Аполлона, позволяющее наслаждаться собой, точно предметом искусства, выставленным без защитного колпака на всеобщее обозрение. Он позволял прикасаться к себе, не сдерживая её жадных ищущих рук, губ, языка, позволял вожделеть себя, восхищаться и поклоняться, но только не владеть.
– Послушай! – проговорил он, – и она подняла на него свои затуманенные глаза, в которых бушевала буря желаний, готовая излиться вселенским хаосом.
Откуда-то из-под воды возникла музыка. Она ширилась