– Обоняние – пункт первый. Чувствуешь, Джи? С него всё начинается, – не открывая глаз, сонно проговорил он.
– Да, – кивнула она, – ощущая лёгкую эйфорию. Хотелось дышать глубже, интенсивнее, больше. Воздух пьянил, от него кружилась голова и во всём теле появилась небывалая лёгкость. Букет ароматов разрастался с каждым мгновением, с каждым вдохом. После пакетированного воздуха Мегаполиса этот воздух казался божественным. Она чувствовала себя заключённым, выпущенным на свободу из удушья тюремных стен после долгого срока. Запахи множились, они плодились и разрастались, они извивались в пазухах её трепещущей носоглотки.
– Ты выбрала хорошее место, Джи, чистое, мне нравится здесь, пожалуй, запомню его, – пробормотал Моха.
Разговаривать не хотелось. Слова отвлекали от ощущений, а Джи хотелось полного погружения. Глубина ощущений и возможность прочувствовать собственные пределы манили её.
Запах гор, замёрзших подо льдом сонных рек, прелой хвои, смолянистых стволов исполинских сосен проникали в черепную коробку всё глубже и глубже. Морозными иглами они вонзали жала своих ароматов в её восприятие, рождая негу во всём теле. Запахи ползли, клубились и медленно таяли, тёплыми волнами удовольствия расходясь по всему телу. Способность обонять, как будто расширилась до многокилометрового радиуса, и только лишь когда коктейль леса и гор окончательно впитался в сознание, внимание её нюха с периферии сместилось к центру. Приглушённый дух сероводорода, клубящихся парами горячей воды – запах источника. А вот этот тонкий аромат трав, иссушенных зноем, растущих на обрывистых уступах, ведущих к морю, этот аромат исходил от него. К этому букету примешивалось что-то ещё, ей незнакомое, новые ноты, возбуждающие чувства предельной телесности, вызывающие вожделение.
– Тела обычных мужских существ пахнут иначе – выделениями и химией, – подумала она, и ещё раз потянула носом воздух, искоса глядя на безмятежное лицо Мохи, неподвижно застывшее в рассеянном свете луны . – Удивительное существо, – возмутилась она, – как он может быть таким отрешённым, когда такая ночь над нами!
Вот, запах нагретых источником камней, запах глины и песка, вот запах зелёной травы, замёрзшей, но ещё живой под снегом. Она повернулась к нему, раздувая напряжённые ноздри. Казалось, лёгкие разорвутся от желания вдохнуть и вместить в себя всё, что предлагает этот ночной оазис и существо, оказавшееся совсем неслучайно в непосредственной близости от неё. Пришла новая волна его аромата, и её накрыло желанием. Стихийно, мощно, неотвратимо.
– Я больше не могу! – возбуждённо прошептала она, – твой запах сводит меня с ума, не замечала его раньше, а теперь ни о чём не могу думать кроме, пожалуй… шоколада!
– Тёмного или молочного? – открыв один глаз, усмехнулся он.
– Что? – Джи вскинула голову и тряхнула волосами. Она полулежала на Мохе, вцепившись в его плечо.
– Я