Видно было, что Вохма специально подначивал Олексу, надеясь на свою силу, мог позволить себе насмехаться над тщедушным схимником. Монах это знал и даже не пытался приструнить наглеца. За долгие месяцы пути он научился понимать своего телохранителя, понимал, что тому скучно в дороге и цепляется он беззлобно, исключительно для того, чтобы занять чем-то свою деятельную натуру.
– Вы казаки – ордынцы только и можете убивать и мучить простых людей. Вам придать смерти человека, ровно рукавицу скинуть, – продолжал Олекса.
– Ты слишком скор в суждениях, монах. Мы разве аланы какие? Мы не шьем попону для коней из человеческой кожи.
Упоминая об аланах, Вохма имел в виду луговых славян. Слухи об их жестокости давно покинули пределы империи. Тех, кто умирал от старости, они считали глупцами и бездельниками. Славен у них был тот, кого убивали на войне. В плен они не брали, а отрезали голову побежденному неприятелю, сдирали с него кожу и покрывали ею своих коней. Поклонялись они только богу войны. Вытаскивали меч из ножен, втыкали его в землю и молились на него, как на покровителя тех мест, где они сражались. Жены и дети у них были общими. Воспитанием детей занимался весь род. От такого количества связей рождалось многочисленное потомство, сильное и красивое. Прекрасные наездники и бесстрашные воины они с легкостью покоряли врагов от Меотийского моря и Кемерийского горла до Мидийского царства и дальше до Черной земли. Поговаривали, что там они основали царскую династию.
– Наш господь Христос заповедовал не убивать. Жизнь человеческая – самая великая ценность на земле, – говорил монах, старательно обходя рытвины на дороге.
– Да что в ней ценного-то? Трусливое животное твой человек, – не унимался Вохма, – каждый хорохорится друг перед другом, как может, а стоит только хорошенько прижать его – жижа и вонь останется!
Ордынец, довольный собой, ударил по голенищу сапога плетью, зажатой в правой руке, и притопнул ногой, крепко впечатывая каблук в землю.
– Через нее бог желает достучаться до бессмертных душ людских, – продолжал поучать Олекса. – Жизнь коротка, и нужно ею распорядиться с толком. Приблизиться к богу. Служить ему. И будет тебе царствие небесное.
– Где оно царствие твое? Видел я разные царства. Везде все одинаково: богатые жируют, бедные дохнут от голода. И в царстве Иерусалимском одно, хотя святым местом прозывают.
– Ты и там бывал? –