«Не более нескольких арпанов снега!» – восклицал французский просветитель Вольтер, подразумевая прежде всего экономическую целесообразность Канады. И действительно, существование колонии, как и в прежние времена, определялось завозом из Европы, по морскому пути жизни, шедшему мимо островов Ньюфаундленд, Иль Рояль (современный Кейп-Бретон) и Сен Жан (современный остров Принца Эдуарда) – прямо к устью реки Святого Лаврентия и далее к Квебеку, являвшемуся столицей и главным портом Канады.
Располагавшиеся выше по течению Труа-Ривьер и Монреаль снабжались из столицы по Реке на меньших судах из-за сложной навигации. Имелся ещё Великий тракт (или Королевская дорога) со столбовой разметкой, открывавший сухопутное сообщение между Квебеком и Монреалем. Он был открыт в 1741 году, использовался преимущественно для почтового сообщения (цена доставки корреспонденции колебалась от 5 до 10 су), мелкие водные преграды (например, реку Кап-Руж, в 15 километрах выше Квебека) пересекал мостами, через более крупные (ту же реку Батискан) оказывались переброшены паромные переправы.
Экономическую жизнь королевской колонии можно определить к середине 18 века двумя словами: меха и коррупция. Большими достижениями французской Канаде, увы, похвастаться было нечем.
Как мы помним, первые экспедиции, от которых по примеру испанцев ожидали золотых рек, разочаровали тогдашних правителей Франции. Но вскоре некоторые купцы были заинтересованы сравнительной легкостью добычи мехов в этой суровой стране.
Первые поселенцы занимались меновой торговлей с индейцами, обходившейся сравнительно дешево. И спустя полтора века основным предметом экспорта Канады – теперь королевской колонии, – продолжали оставаться меха, чья доля достигала 70%, обеспечивая не только французские шляпные мастерские, но и, через посредничество голландцев, другие страны Европы. Результатом ориентированности колонии на добычу и торговлю мехами стало слабое развитие или пренебрежение другими отраслями.
Всё промышленное производство этой северной области в середине 18 столетия состояло из нескольких пороховых мельниц, построенных на государственные дотации для колониальных нужд, и такого же убыточного (несколько раз разорялся, начальники постоянно ловились на казнокрадстве) железоделательного завода «Кузни Святого Мориса, в 15 километрах к северу от срединного города Труа-Ривьера, открытого в 1737 году на берегах одноимённой реки. В лучшие времена на последнем трудилось до 400 рабочих.
Было некоторое количество лесопилок. Но строевой лес, не в последнюю очередь из-за больших расстояний, не играл большой роли в экспорте колонии. Местное же судостроение из-за полной неразвитости смежных отраслей при французском правлении налажено не было.
Уже отмечалось, что в колонии было небольшое количество