– Страшилы дочери лавочника явно положили на нас глаз, – говорил Симон. – Хорошо, что мы выходим в Ле-Моне.
– Оставшееся время я с удовольствием провел бы с зеленоглазой кошечкой Кати, – веселился Анри. – Какая жалость, что здесь нет никакой возможности с ней уединиться.
– Она приличная девушка.
– С такой-то пикантной мордашкой? Брось, дружище…
Парни на меня посмотрели. Пришлось отвернуться и сделать вид, что я всматриваюсь в темноту окна поверх массивного бюста мадам Дюшес. Она расценила мое движение как приглашение к разговору, и я спросила, когда будет остановка. Выпитая вода уже просилась наружу, да и ноги затекли от долгого сидения, хотелось пройтись, размяться.
– В Ле-Моне, – ответила соседка, – мы прибудем туда на рассвете. Нам заменят лошадей, кучера получат мешки с корреспонденцией для столицы…
Месье Шапокляк, прикончивший уже бутыль вина, икнул и сообщил, что в Ордонанс он не собирается, потому что в Ле-Моне как раз проходит ежегодная ярмарка и он, и-ик, неплохо заработает на продаже. Далее месье многозначительно ткнул пальцем куда-то себе под ноги. Сын Дюшесов сразу стал просить показать нам предмет торговли, а мадам обрадовалась, что после остановки в дилижансе станет посвободнее.
– Там сова, – сказал приятелю Анри на перевертансе, – зуб даю, этот господин – птицелов.
Я посмотрела на месье Шапокляка повнимательней. Птичьи перья на шляпе, но это можно списать на моду, вытертая на локтях стеганая куртка, кожаные штаны, на поясе ножны с парой кинжалов, цепочка от поясного кольца скрывается в нагрудном кармане. Часы? Нет, слишком дорогая безделушка для такого оборванца. Манок! Он точно птицелов.
Господин, которого я столь бесцеремонно разглядывала, тем временем внял просьбам и извлек из-под лавки свой багаж. Под мешковиной оказалась плетенная из лозы клеть, оттуда на нас уставились желтые совиные глазищи. Птице было тесно, она явно была нездорова и страдала от голода и жажды.
– Двадцать корон за нее получу! – хвастался птицелов. – Благородные дамы обожают совиными крыльями шляпки свои украшать. Или на амулеты магические пустят.
Разговор перетек на другую тему – о странностях длинноволосых аристократов. Ага, о тех самых, шевалье. Потому они так и называются, от слова «шевелюра». Я знала, что шевалье – это просто видоизмененное за несколько поколений «кавалер» – «тот, кто едет на лошади», так называли оруженосцев древних рыцарей. Но знаний своих демонстрировать не стала, смотрела в полные