Под этот шумок, я несколько раз выстрелил из ПТР S18-1100 по офицерам и пулемётчикам, некоторое количество которых, с оптическими прицелами, мы «реквизировали» у финнов. Один из бронетранспортёров загорелся. Солдаты попытались залечь на обратном скате, но взрыв «монки» оставил большую часть их на дороге. Откуда-то издалека ударила немецкая артиллерия, и огонь обрушился опять на пустую рощу. Взвод оттянулся назад, появились сапёры, которые занялись дорогой и обратным скатом. Но, мины мы выставляли на неизвлекаемость, поэтому повозиться немцам пришлось долго, плюс, как только они приблизились на дистанцию эффективного огня, по ним открыли огонь снайперы из трехлинеек. Лишь к середине дня немцы решились, всё-таки, атаковать танками и мотопехотой наши порядки. Потеряв под огнём шесть машин и, примерно, роту солдат, они вскрыли наши позиции и начали методично обстреливать их артиллерией и из танков. Однако, правофланговое орудие продолжало расстреливать появляющиеся немецкие танки, которые из леса выходили бортом к нему. Затем немцы прекратили атаку, и мы услышали бой левее, в районе Шапок. Там стояли пограничники 1-й дивизии НКВД. Мы произвели частичную перегруппировку, перебросив одно орудие и два ПТР на левый фланг, к Заречью. Но, в тот день пограничники удержали Шапки. А по нам, абсолютно безнаказанно, начала работать немецкая авиация. Ни одной зенитки у нас не было. Но, выполняя совершенно несвойственную нам задачу, мы обеспечили связь между нами и штабом фронта. Женя Васильев постоянно отправлял и получал радиограммы. Мы расположили его в не совсем достроенном доте, вывели наружу его антенну, и он обеспечивал связь.
Уже вечером подошёл Ижорский батальон НО, подтянулись подразделения 61 стрелковой дивизии, выведенной с Карельского перешейка, прибыло 16 КВ-1, часть из которых, ушло в Шапки через Ивановское. Ночью к нам приехал Ворошилов.
– Ну, что, сынки, держимся?
– Нужно авиационное прикрытие, товарищ маршал. С утра нас выбомбят. 37-й танковый корпус зажат нами на дороге от Тосно до Любани. Требуется авиация.
– Показывай!
Я развернул карту и показал отметки из докладов командиров 1 и 5 дивизий.
– А здесь кто держит фронт, кто «Иволга»?
– Мы, товарищ маршал. Штаба 5-й ДОН уже нет. Здесь раненый командир 1-го полка этой дивизии, командир Ижорского батальона Народного ополчения, и я, командир разведгруппы отдельной разведроты округа лейтенант Иволгин. «Иволга» – это мой позывной. Правее нас штаб 61-й дивизии, левее – штаб 1-й дивизии НКВД. Но, радиосвязь только у нас, поэтому все радиограммы отправляю от своего имени комбригу Евстигнееву. Мною предприняты следующие меры по обороне данного участка. – и я показал на карте всю дислокацию сил и средств. – Испытываем недостаток в артиллерии, зенитной артиллерии и авиационной поддержке.
– Пойдём, покажешь на месте.
Мы вышли из дота, и я повел его на наблюдательный пункт, показывая по дороге вкопанные танки, траншеи. Везде доносился звон лопат:
