Свет Египта, или Наука о звездах и о душе. Томас Бургон

в этот мир с целью выстрадать жгучие мучения их старой кармы и не ведают оснований к этому. Каким образом масса смертных может работать над собою и освобождаться от своей злой кармы, если они не знают, что имеют карму, и почему они должны трудиться и страдать. Если бы стали жестоко наказывать собаку за вину, совершенную ею, когда она была щенком, это бы расссматривалось как признак жестокости нашей природы, потому что собака, конечно, не знает причины наказаний; то же можно сказать о наказании, наложенном и на материального человека за вину, совершенную в детстве и уже забытую. Читатель не должен забывать, что наказание не будет справедливым, если наказуемый не знает причины. Наказание в подобном случае не только перестает быть справедливым, но делается дьявольской несправедливостью. Обыкновенная справедливость человеческой природы осуждает такие деяния. Если же это верно, то насколько же более строго следует осуждать «божественную справедливость», если она такова.

      Читатель, конечно, может спросить: если человеческое страдание не есть результат кармы, то какая же причина его? На это мы ответим, что страдания человека суть результат бесчисленных законов, которые в своем действии и противодействии производят через известные промежутки времени диссонансы на лестнице человеческого развития. Для практических целей их ‹законы› нужно классифицировать на главные ‹первоначальные› и второстепенные ‹производные›. Первоначальная причина – эволюция расы. Каждый цикл, каждая раса в одном круге становится специальным орудием, посредством которого развивается определенный атрибут души. Возьмем пример: первая раса была раса золотого века. Это была раса существ чисто эфирная, и ее, строго говоря, нельзя классифицировать в разряд того, что мы знаем как человечество, и о ней нельзя сказать, что она реально и совершенно была воплощена в грубую материю. На этом основании сила ее проницательности была слаба, из чего можно заключить, что хотя она и была в высокой степени духовна, но в то же время относительно очень проста: она жила идеальной жизнью в полудуховной, полуматериальной среде. Вторая раса серебряного века проникла в материю глубже, чем ее предок золотого века, а следовательно, тела людей сделались более плотны. К концу этого века и к началу третьего, медного века, наша раса достигла экватора своей дуги на нисходящей лестнице. Здесь начинается первый рокот интеллектуальной бури, начинаются эмиграции, происходят разделения в среде народа, бывшего до того времени единым, национальные интересы разделяются. Когда наша земля приходит в равноденственные точки, года, то изобилуют бури; то же самое происходит и с человеком в его прохождении по своему циклу, только на высшем плане. С медной расой происходит еще Движение нисходящее, результатом чего является еще большее увеличение эгоизма; из национального эгоизма рождается эгоизм семьи. Властелины воссели на троны,