Где-то скрипнула дверь, зашуршала одежда. Убрав волосы с глаз, я с трудом всмотрелась в обвинителя. Низкий сухой мужичок с плешью на темечке кутался в серую мантию, похожую на те, что носят старые мастера и важные чиновники. Он ступил ближе, но магическую линию защиты, возведенную вокруг меня, не пересек.
Все боятся. За свои шкуры беспокоятся. Трусы и подлецы.
– Вы что-то хотите сказать суду? – с натянутой улыбкой, мол, что с дурочки взять, спросил обвинитель и посмотрел в сторону, где красный, будто индюк, восседал правитель Криты – Дэкус ин-тэй.
– Синарьен жив! – громче произнесла я, дерзко глядя королю в глаза.
На Энтаре за такое прямое неуважение ин-тэ уже можно получить десять магических плетей: не убьют, но причинят такие страдания – жить не захочется. Но мне плевать.
Дэкус, резко поднявшись, сжал крупный кулак, махнул тростью, будто желая отсечь мне голову, но тут же сел. Патроун, наклонившись и сжав плечо правителя сухой ладонью, что-то прошептал, и тот сник.
– Но доказательств этому нет? – фальшиво мягко уточнил обвинитель и вперил в меня такой взгляд, что я сразу поняла – ему не нужен ответ. Никому не нужен. Они все знают, что со мной будет. Они не пытаются Синарьена найти, а хотят от меня побыстрее избавиться.
Защитника мне не выделили, следователь в первый день сказал, что все и так выяснил. За остальное время в темнице меня даже не опрашивали, лекаря ни разу не прислали – проверить здоровье. Я слышала, что на Энтаре дела, связанные с безопасностью королевской семьи, обычно разбирали в одностороннем порядке на высшем совете и часто не доходя до суда – просто выполняли приговор. Со мной, видимо, так не получилось, потому что единственное, что проверили перед тем, как бросить в темницу, – это резерв магии. Я оказалась слишком ценным экземпляром по мнению высших архимагов, в том числе ис-тэ Патроуна, которого раньше я считала почти отцом, и короля, которому когда-то доверяла. А мою неизученную силу не просто так кому-то передать или осушить, нужно знать, как она работает, от чего накапливается, что ее усиливает. Энтарцы явно боялись последствий, потому тянули.
Я криво заулыбалась. Пусть всего лишь на миг, хоть на долю секунды, откроют блоки на руках, уничтожу всех, кто ко мне прикоснется.
Обвинитель все-таки переспросил:
– Любава, вы можете убедить судящих, что принц Синарьен все еще жив?
Глава 3
Любава
Я представила, что мне придется снимать платье, оголять грудь, всем показывать истинную метку, что не принадлежит Энтару, а потом терпеть бесконечные проверки архимагов. Да и не уверена, что без близости принца стигма вообще раскроется, а если это не произойдет – все бессмысленно. Дернулась от отвращения и злости. Покушение на ин-тэ карается, я ничего не докажу лишним унижением. Эти идиоты не разберутся, что рисунок на моей коже – парная метка, если та не оживет. И как доказать, что стигма именно