Так что сама я выбирала слова как можно тщательнее и старалась ограничиваться нечленораздельными звуками и редкими односложными «да» или «нет», хотя Лиллиан мне понравилась. Пока мы шли по городским улочкам, я узнала, что большинство мужчин, живущих в нашем доме, – молодые холостяки. От этого открытия мне сделалось не по себе, а вот Лиллиан так и лучилась восторгом. А когда я спросила, планирует ли она замужество, моя спутница так расхохоталась, что я аж споткнулась в своих туфлях на каблуках.
Как бы там ни было, Лиллиан призналась, что очень рада новой подруге, ведь в здешних кругах женщин не много (странное замечание, которое она оставила без пояснений). Эти самые социальные круги очень маленькие, элитарные, эксклюзивные (и это еще одна подробность, которая меня встревожила, но не хватило духу расспросить о ней вслух). Удивительно, что два фермера из далекой Джорджии так легко проникли в эти самые маленькие, элитарные и эксклюзивные сообщества.
Лиллиан еще раз подчеркнула, что тут все всех знают, и перечислила несколько имен, которые мне следовало запомнить, а потом остановилась на фигуре мистера Уоррена. Она рассказала, что он любит закатывать масштабные, шумные вечеринки, но попасть туда можно только по особому приглашению. А еще владеет большим отелем в деловом районе, где и проходят эти самые празднества. Если верить Лиллиан, верхние три этажа пять вечеров в неделю превращались в самый настоящий рассадник разврата.
– Клянусь, он вообще никогда не спит, – с ноткой мечтательности в голосе поведала Лиллиан. – Честное слово! – Хитро подмигнув, она снова взяла меня под руку, к этому жесту я уже успела привыкнуть. Снова нестерпимо закружилась голова, а по языку растекся фруктовый вкус, но спустя мгновение все исчезло. – И вот еще что: держись подальше от Маргарет Фриман. Это сущее исчадие ада, уж поверь мне! Если угодишь к ней в лапы, она будет до утра болтать с тобой о политике!
Мои губы тронула улыбка, но она мгновенно угасла, как только мы остановились у отеля. Не знаю, что я ожидала увидеть, но уж точно не каменную громадину, занимающую чуть ли не полквартала. По фасаду были рассыпаны каменные украшения в готическом стиле, а вход оснащали гигантская арка и стеклянный витраж. Над ним крупными сверкающими золотыми буквами было написано: «ОТЕЛЬ „ШАРМ“». Сквозь вращающиеся двери внутрь заходили нарядно разодетые мужчины и женщины. Свет фонарей играл бликами на их бриллиантовых украшениях, а в воздухе висел сладковатый дым. По тротуару расплылся громкий, ритмичный, словно барабанный бой, гул разговоров, а в голове у меня шумно застучало. В лобби отеля было светло как днем, и в то же время за дверями словно бы таился какой-то мрачный секрет.
Я замешкалась на тротуаре. Во мне росла тревога, а вместе с ней соблазн. Меня так и подмывало попросить у Лиллиан еще одну сигарету,