Когда я зашла в квартиру, то мама уже спала или делала вид, что спит. Я поужинала, попыталась зашить пуховик, но выходило плохо. Поэтому решила, что лучше отнести в ателье и не мучиться. И, приняв душ, легла спать. Утром мама демонстративно со мной не разговаривала.
– Мам, в чем дело? – я видела, что она недовольна и, возможно, даже сердится, но не могла понять причину.
– А то ты не знаешь? – и губы недовольно поджала, смотря с осуждением.
– Не знаю, – я покачала головой в подтверждение, что действительно не в курсе. – Ты из-за пуховичка, что ли? – это единственное, что я могла предположить. Но мне ж не десять лет, чтоб сердиться из-за того, что я вещь порвала. Я на эти вещи сама зарабатываю.
– Надя, это маленький городок. Не Москва. Здесь все про всех знают, – мама с шумом поставила чашку на стол.
– И-и-и-и? Продолжай, – неужели про меня уже начали ходить слухи. Но я ж здесь еще и недели не прожила. Да я кроме школы и не хожу никуда! Откуда слухам-то взяться?
– Да что икаешь? – родительница завелась с полуоборота. – Разикалась она мне тут! Хочешь, чтоб про тебя сплетни поползли? – мать подбоченилась и пошла в наступление.
– Не хочу. Но я не понимаю, о чем ты вообще говоришь, – и правда теряюсь в догадках.
– Я видела, кто тебя привез вчера, – и взгляд такой: “Ну? Что ты теперь скажешь в свое оправдание?”.
– И что в этом такого? – я напряглась. Неужели мама могла подумать что-то плохое про меня и подростка. Это же бред бредовый!
– Ты хочешь, чтобы, когда Дима приехал за тобой, ему быстро в уши запели, что ты с Шалаевым здесь шоркаешься? – мама поджала губы. – Хочешь стать Шалаевской шалавой?! А что? Звучит!
– Первое: Дима не приедет, – я тоже разозлилась не на шутку. Я уже и забыла, как мама подвержена этим всем предрассудкам: “а что скажут люди”. – Твой любимый Дима нашел себе другую и ждет с ней малыша. А меня бросил, – я выплевывала слова, хоть и обещала сама себе всего неделю назад, что никогда не расскажу маме причину нашего расставания. Это никогда наступило слишком рано. – Второе: то, что меня подвез Тимур Шалаев, это еще не дает права никому меня оскорблять. Он ребенок, подросток. За рулем был водитель. У меня порван пуховик, потому что я упала, и мальчишка просто предложил помощь, – чем дальше я говорила, тем сильнее менялось выражение лица мамы. В конце моей фразы она схватилась за сердце и осела на стул.
– Как Дима бросил? – ошарашенно шепчет мать. – Совсем?
– А что? Можно бросить не насовсем? Понарошку? – мой пыл поугас, и сразу стало стыдно. – Да, мам. Он уже давно гулял от меня, и его девушке скоро уже рожать, – я грустно усмехнулась. – Хорошо хоть сказал до свадьбы.
– Хорошо, – мама медленно повторила за мной слово. – А машина Шалаева, что тебя вчера тебя привезла.