Я встала и пошла обживаться в своем новом кабинете. Он был маленький и жутко неуютный. Бывшая владелица унесла из него все, что было не приколочено. Не исключаю, что это все было ее личным, но картина осталась плачевной. Обои, выгоревшие от солнца, а на тех местах, где висели картины, были пятна более темного цвета. Пустые углы, в которых, как я поняла, стояли цветы в горшках. Про методическую литературу я и вовсе молчу. И зачем она ей на пенсии нужна? Хотя, может, из школы она ушла, а работать не прекратит. Вон сколько всяких центров открывается для трудных подростков. Хотя, как по мне, трудный подросток – это в первую очередь “недолюбленный” ребенок. Но все зависит от возраста, конечно. Бывает, уже пройдена та черта невозврата, когда по документам это еще ребенок, а по факту – циник. И это самое страшное.
Я постаралась не думать о плохом и попробовала привести кабинет в приличный вид. На все про все ушло примерно три часа, и я осталась довольна тем, как преобразилось мое рабочее место.
– Вижу, вы обживаетесь потихоньку? – в кабинет заглянул трудовик Павел Иванович. Мужчина средних лет, холостой и, как меня успели просветить, редкостный бабник.
– Да, завтра приступаю к работе, – я нацепила на лицо вежливую улыбку.
– Эх, если б не уроки, я бы вам помог, – и мужчина скорчил такое лицо, словно действительно расстроился, что не может оказать помощь в благоустройстве моего рабочего места.
– Спасибо, но я уже закончила. Сейчас пол протру и все, – я всем видом намекала, что как бы мне некогда и работа еще есть.
– Ну что же вы будете сами? Есть же технический персонал. Это их работа – полы мыть, – мужчина с таким гонором произнес слова “технический персонал”, словно отзывался о низшем слое населения школы.
– Меня не затруднит, – я снова криво усмехнулась и поставила перед ним ведро. Мужчина отскочил в сторону, чтоб на него не попали брызги грязной воды.
– Осторожнее! – Павел Иванович хоть и преподавал труды у мальчиков, но выглядел словно вел основы бизнеса в каком-то лицейном классе. Костюм тройка и начищенные до блеска туфли, в которых можно было рассмотреть свое отражение. Я же, зная, что мне придется обустраиваться в кабинете, переоделась в спортивки и футболку.
– Павел Иванович, – звонкий голос, который еще только начал меняться в связи со взрослением, окликнул учителя. И он развернулся в поиске того, кто его окликнул. Но то ли ведро ожило, то ли Павел Иванович сделал какой-то кульбит ногой, и оно мало того что разлилось, оно опрокинулось прямо на начищенные туфли этого провинциального щеголя.
– Ну, Шалаев! – закричал трудовик, пытаясь спасти и туфли, и брюки. – Твой отец за все это заплатит! – прошипел Павел Иванович, встряхивая