Наконец, деревья расступились, и Акрин вышел на большую поляну. Он уже давно приметил ее и решил, что она идеально подойдет для его целей.
Он медлил под деревьями, не решаясь проделать простые действия, которые планировал так давно. Он уже столько раз прокрутил в голове сцену, что теперь, происходящая взаправду, она казалась даже менее реальной, чем прошлые иллюзии. Вдруг все-таки не выйдет? Он столько отдал за знание, которое хотел сейчас использовать. Но никто не гарантировал, что получится. Никто не знал, каким будет результат – и будет ли он вообще.
Акрин усмехнулся. Неплохое время он выбрал для сомнений. Если у него не получится, атака Акелона захлебнется в крови, лорды разбегутся, и главой Седьмого дома так и останется Вэлрис. Если у него не получится, Акрин так и не узнает драконов.
Бережно, почти благоговейно, маг достал пропыленную временем тряпицу. Развернул ее и вытащил матовый пузырек, богато инкрустированный. Драгоценные камни и золото давно потускнели, но главное сокровище в любом случае составляло то, что содержалось внутри стекла.
Положив пузырек на землю, Акрин достал кинжал и сделал на собственной руке порез, щедро орошая кровью склянку. Потом положил кинжал на землю и помедлил пару мгновений.
Решительно раскрыв пузырек, Акрин прошептал несколько слов на странном, гортанном языке, давно забытом в землях Семи домов. Согласно легендам, на нем говорили первые владыки, построившие Кертинар. Язык драконов и – порой – язык заклятий, самых древних и таинственных, буквальный смысл которых безвозвратно утерян.
Едва затихло последнее слово, Акрин широким жестом взмахнул рукой, разбрызгивая кровь драконов. Вязкая багровая субстанция веером легла на траву. Но не запузырилась, не заискрилась, да и никаких ощущений сам Акрин не почувствовал. Неужели не вышло? Это не могло быть подделкой. Он с возрастающей паникой прислушивался к себе, пытаясь ощутить хоть что-то, хотя бы слабый отголосок магии. Надежду, что все получилось.
Акрин стоял неподвижно еще несколько минут, но ничего не происходило. Ровным счетом ничего.
В тот момент, когда он был готов признать поражение, поляну накрыла тень. Мимолетная, едва ощутимая, тут же исчезнувшая, но Акрин вскинул голову вверх. И через мгновение тень промелькнула снова: солнце закрыло огромное гибкое тело с широкими крыльями.
Акрин не успел его толком рассмотреть. Сознание пронзила боль, перед глазами вспыхнули темные круги. Маг еще чувствовал, как упал на колени и завопил, но дальше все поглотила боль. И видения. Отражаясь на сетчатке, мелькали перепончатые крылья, реки и леса, как будто с высоты птичьего полета. Он чувствовал ветер, бьющий в лицо, ощущал нисходящие и восходящие