И кошки. Пять кошек с явным интересом наблюдали за непрошеной гостьей.
– Да, это была я. Извините, если напугала (скорее, сама позорно испугалась). Скажите, вас Мирра Львовна зовут? Андреева Мирра Львовна? Одна тысяча девятьсот семнадцатого года рождения?
– Какая же я древняя. Столько теперь не живут. Да, это я. Простите, а вас как величать прикажете?
Голос её дрожал, иногда прерываясь на полуслове. Появилось странное чувство, будто бы я слушаю старое радио. Радиопостановку по повести Горького «Старуха Изергиль».
– Людмила Михайловна Стаханова. Можно просто Мила.
– Вот и познакомились. Да вы проходите, Мила, в комнату. Присаживайтесь. Вот табуретка. В ногах правды нет.
Странная женщина. По всей видимости, одинокая.
– А вы здесь одна живёте? Почему не уехали вместе со всеми жильцами? Не страшно?
– Девонька! Напугать меня уже нельзя. Не тот возраст, знаете ли, – пожилая дама (язык не поворачивается назвать её старой) дотронулась до моего плеча. – У вас довольно странная сумочка. Теперь такие цвета в моде?
От её руки, тонкой, как ветка ивы, пахло поздней осенью – прелыми листьями и дымом костра.
– Нет, что вы, – я неожиданно покраснела. – Это рабочий портфель. Дело в том, что…
– Извините, вы можете говорить громче? Знаете, дорогая моя, я очень плохо слышу и почти не вижу. Оказывается, так бывает. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не чувствую. Живу долго. Не свой век, – она посмотрела в сторону окна. Мутные, с грязными разводами стёкла глухим дребезжанием подтвердили слова хозяйки квартиры. – И я никогда не бываю одна, – мне показалось, что она горько улыбнулась уголками опавших губ. Хотя нет, это была гримаса.
Боли? Страха? Ненависти?
Высокая нескладная фигура её вызывала сочувствие. Древняя ива у старой реки с усохшими ветвями ног и прутьями рук. Лицо, однако, вступало в явный диссонанс с остальными частями тела: чуть полноватое, с выпирающими скулами и почти совсем без морщин. Жидкая седина волос. И глаза. Слезящиеся, с чуть вывернутыми веками, выцветшие глаза выдавали в ней характер жёсткий и сложный, словно у отставного генерала в ссылке. Генерала, который много плачет.
Час назад я буквально ворвалась в незапертую дверь этой странной квартиры, а она этому визиту совершенно не удивилась. Даже как будто ждала меня. Или кого-то другого?
– А не уехала, потому что не могу бросить семью, – хозяйка прикрыла глаза и чуть дрожащей рукой поправила сползающий с плеч ярко-синий вязаный палантин. – Алиса, Элоиза, Ида, Стелла… Кто поговорит с ними кроме меня? Да и родители нуждаются в уходе, – Мирра Львовна протянула руку в сторону соседней комнаты. – Там они все – ждут меня. Знаете, ведь я очень похожа на свою маму!
После минуты неловкой тишины она пытливо посмотрела мне прямо в глаза:
– Хотите познакомиться с моими родителями?
В комнате