В 1933 году его выпустили из лагеря, – случай совершенно уникальный. Он много рассказывал о своей жизни в лагерях и после них. Я слышал немного, так как меня отправляли спать, а взрослые сидели до утра и слушали его рассказы. Правда, в будущем я все же у него кое-что выспросил.
На Колыме было трудно выжить, людей косила цинга, жуткие условия жизни и тяжелая каторжная работа. Бабушка слала ему посылки с луком и теплой одеждой. Как он рассказывал, некоторые посылки до него дошли и очень помогли ему и его новообретенным друзьям—политическим выжить.
Кавалерист, бесстрашный воин, прошедший гражданскую войну, дядя Миша не мог снести хамства надзирателей, вступался за товарищей, и не раз попадал в карцер, бывал избит, оставлялся без пищи, посылок и т. п.
Наконец, начальник лагеря, чтобы сломить его окончательно, а, может быть, чтобы просто избавиться от него придумал изощренное наказание.
Кроме политических в лагере были уголовники. Они жили в отдельном бараке. Там был пахан, который правил ими. У уголовников были свои воровские правила, которые неукоснительно соблюдались. Так вот, начальник лагеря решил перевести дядю Мишу к ним в барак. Это была практически верная смерть. Дядя Миша рассказывал мне об этом уже в 1952 г., когда я был у него в Москве, и я видел, как тяжело ему было даже вспоминать это время.
Он попросил своих друзей рассказать ему все, что известно им о воровских законах, о пахане и его помощниках, поэтому он знал, что именно произойдет в бараке, но ничего не мог придумать. Поздним вечером пришли надзиратели и повели его к бараку уголовников.
Когда его втолкнули в барак, дядя Миша увидел, что воры подготовились к его приходу. Все обитатели барака выстроились в проходе между нарами в две шеренги с палками и кнутами, и между ними дядя Миша должен был пройти через весь барак к пахану, который со своими помощниками сидел в самом конце. Дядя Миша понял, что он просто не дойдет, что они забьют его до смерти. Он постоял несколько мгновений, глядя на кровожадные лица воров, ожидающих сладострастного развлечения, перевел взгляд на пахана, и вдруг понял, что ему нужно сделать, чтобы спастись.
Это был единственный шанс:
– Васька, ты ли это? – воскликнул дядя Миша своим густым громовым басом, покрывшем шум в бараке и оглушившем воров.
Воспользовавшись их замешательством, он быстрым шагом, пошел между замершими зэками. Конечно, дядя Миша никогда не видел пахана раньше, но имя его он назвал верно, а густой бас, перекрывший все звуки, ошеломил готовых к избиению воров.
Никто не посмел ударить дядю Мишу, и он, не переставая что-то говорить, беспрепятственно дошел до стола и распахнул объятья. Самое удивительное, что пахан тоже был ошеломлен, он машинально сделал ответное движение, и они обнялись.
Дядя Миша говорит, что у него было ощущение, что он это сделал, как под гипнозом, настолько убедительно все было сыграно.
Уже