– А если он находился в криогенном сне? – предложила она аккуратно, понимая, насколько фантастично звучит эта гипотеза. – У нас эта технология ещё на зачаточном уровне, никто не сможет провести в криокамере полгода без постоянных корректировок. Если только… у “зайца” не было продвинутого оборудования, о котором мы не знаем. Возникает вопрос: кто ему его предоставил?
Рассел нахмурилась, перелистывая исписанные листы своих заметок:
– Технологии крио-сна такого уровня потребуют особого энергопотребления, мы бы это сразу засекли. Если только у него не был спрятан отдельный источник питания. – Она покачала головой. – И всё же этот модуль не зарегистрирован в полётных списках. Мы бы его просканировали. Так ведь?
Рао горько усмехнулся, чуть поперхнувшись своим же возмущением:
– Итак, итоги наших теорий. Первое: он залез на борт до старта, в модуле, который мы не заметили. Но чем он питался полгода? Как умудрился не попасться на глаза и в камеры на корабле, где каждая каюта на счету? Второе: он использовал крио-сон, но эта технология ещё слишком сырая, мы бы засекли скачки энергии. Третье: он как-то проник снаружи в космосе, на околосветовой скорости. Это уже вообще за гранью логики – корпус был герметичен, никакой стыковки при такой скорости не могло быть.
– Абсурд, всё до единого, – процедила Делакруа. – Но что-то из этого случилось. Кого-то занесло на борт либо целенаправленно, либо случайно. Если это диверсия, надо выяснить, кто за ней стоит. Если же это было проникновение… откуда-то извне… – она осеклась, и вес безумности этой идеи повис над столом.
Кейн подалась вперёд, сцепив пальцы:
– Никто не хочет верить, что кто-то мог проникнуть на борт из открытого космоса. Но, при ваших околосветовых манёврах, кто знает, какие эффекты могли возникнуть? Теоретическая физика допускает экзотические явления – материя, червоточины. Но это… звучит, как безумие.
Рассел листала заметки, глаза бегали по страницам:
– И всё же объективно в логах зафиксировано: лишние семьдесят-восемьдесят кило появились только после торможения. Если бы он был с нами со старта, эта масса отражалась бы в предполётных записях. Но её нет. Это факт.
Повисла напряжённая пауза, и только тихое жужжание воздухофильтра нарушало молчание. Доктор Кейн незаметно следила за Делакруа, замечая, как в ней горит смесь гнева и смятения, а также чувства вины. Капитан ощущала себя ответственной за всё и вся.
Наконец Рао заговорил, убавив громкость голоса:
– Поверить в чужое проникновение снаружи – безумие, но журнал не врёт… Может, было что-то, чего мы не понимаем. Мы действительно вышли на околосветовую скорость. Что если… это побочный эффект? Разрыв… или чёрт знает, что ещё?
Делакруа сжала губы:
– Я не могу просто отмахнуться, назвав это “чудом релятивистского полёта”. Но и игнорировать факты нельзя. Мы провернули околосветовую скорость всего на коротком отрезке, но, выходит, его хватило, чтобы…