Делакруа не отрывала взгляда от земли, пока последние микронастройки в гидравлике шасси не зафиксировались. Приглушённый лязг прокатился по корпусу, и судно чуть заметно просело, словно выдохнуло с облегчением. Скрежет металла по укреплённому бетону резанул по ушам, но она восприняла его почти радостно. Это был звук успеха – касание, возвращение.
– Мы сделали это, – прошептала она, видя, как её дыхание моментально затуманивает стекло. – Мы живы.
Капитан повернулась к остальным, перехватив взгляды старших офицеров. Лейтенант Диего Рао, штурман и пилот корабля, носил на лице явственные следы изнеможения – уставший рулильщик, доведённый до предела. Но улыбка, растянувшаяся от уха до уха, выдавала безграничное облегчение. Ян Ли-вэй – бледная от напряжения, с глазами, в которых отражался смесью благоговения и усталости каждый проведённый час, – осторожно расстёгивала ремни на своём пульте, аккуратно сворачивая звёздную карту, прикреплённую у её места. Даже доктор Рассел, склонившаяся над мерцающим монитором, подняла взгляд и одарила их самым тонким подобием улыбки.
Делакруа убрала нефритовую безделушку в карман и вытерла со лба тонкую плёнку пота.
– Ладно, все за работу, – проговорила она негромко, чувствуя, как пересохло горло после стольких часов без воды. – Проведём проверку после посадки и выясним, что у нас осталось целым. Нужно прилично выглядеть перед прессой и наземной командой.
Рао фыркнул, нажимая серию кнопок на панели, чтобы отключить главные движители:
– Прилично выглядеть, капитан? Да мы же разбиты, словно старая подлодка. Но, как говорил один старый сыщик… – Он на миг замолчал, пытаясь вспомнить точную цитату. – Ах да: «Даже блудный сын возвращается неостановим, точно пуля». Думаю, сойдёт для данного момента.
Доктор Рассел закатила глаза с тем видом, что вполне можно было принять за тёплую досаду:
– Неостановимы, вот именно. Мы же чуть не развалились по швам там, снаружи. – В её голосе дрожал отголосок перегрузок, которые они пережили ранее.
– Все системы показывают штатное состояние после полёта, капитан, – добавила Ли-вэй, сверяясь с несколькими цифровыми показателями сразу. – Прочность корпуса… ну, не идеальна, но мы держимся. – Она бережно сняла ещё одну звёздную карту с консоли и аккуратно сложила её в несколько ровных квадратов. Делакруа знала, что для Ли-вэй эти карты – наполовину наука, наполовину духовная поддержка: она всюду носила их с собой, отмечая космические явления, как будто записывала в личный дневник.
Над головой дважды моргнул свет, реагируя на перераспределение энергии с внутреннего реактора корабля на внешние наземные сети. За обзорным окном Делакруа видела, как прожекторы космопорта заливают их израненный корабль резким светом. Она нажала на кнопку внутренней связи, слушая, как в динамиках шипит статический шум, пока канал не стабилизировался.
– Наземная команда, говорит капитан Делакруа. Движители отключены. Лестницы и стыковочные рукава по вашему усмотрению.
С другой стороны связи раздались аплодисменты. Капитан почти ощутила привкус собственного облегчения и сухость от переработанного воздуха, когда сделала вдох. Они справились. Что бы ни пыталась сделать с ними Вселенная на сверхсветовых границах, им удалось вернуться домой.
Позади неё послышались шаги по металлическому настилу. Рао отошёл от пульта и зашагал к ней, похлопав по плечу. Это простое человеческое прикосновение напомнило ей, как сильно она скучала по теплу другого человека, так долго проведя в плену собственных страхов и неумолимого гудения корабля.
– Ну и полёт, капитан, – негромко проговорил он.
Она ответила ему скупой улыбкой:
– Можно и так сказать.
* * *
Трап опустился с металлическим скрежетом, гидравлика зашипела, впуская в грузовой отсек свежий вечерний воздух Земли. Делакруа ощутила, как температура меняется буквально сквозь истончившуюся обшивку. На улице было прохладнее, чем она запомнила, а лёгкая солоноватость тянулась от прибрежных районов за космопортом. Несмотря на жжение в глазах от усталости, она не удержалась и выглянула наружу.
Небольшая группа сотрудников Центра управления полётами, журналистов и любопытных зрителей выстроилась полукругом у установленного периметра. Тишина, воцарившаяся, когда они впервые увидели состояние Солстиса, теперь уступила место взволнованному гулу и аплодисментам. Сквозь громкоговорители Делакруа слышала, как диктор перечисляет заслуги миссии: «Первое в истории человечества экспериментальное судно, достигшее скорости, близкой к световой, возвращается после шести месяцев в глубоких космических просторах… Под командованием Санаа Делакруа и отобранного ею экипажа из лучших научных и инженерных