по которой Симон все еще продолжал посещать унылые залы этого казенного учреждения. Как только их взгляды встретились, на лице Симона практически моментально заиграла улыбка, которую он не мог сдержать и которая, казалось, была непосредственным отражением выражения лица его товарища. Эмоции от встречи с другом были настолько сильны, что будто бы сама их интенсивность стала искажать все пространство вокруг, вместе с тем вызывая необыкновенные ощущения и ассоциации, что волной захлестнули путника. Первые несколько секунд, казалось, ничего не происходило, однако затем стало понятно, что нечто незримое все же, вне всякого сомнения, уже случилось. Так, все началось с мельчайших частичек пыли, танцевавших в свете утреннего солнца, что проникал сквозь жалюзи. Их движения, по началу казавшиеся абсолютно хаотичными, приобрели несомненно выверенную и даже математически просчитываемую траекторию. Более того, сами они, поначалу будучи невзрачными белыми закорючками, внезапно стали переливающимися частичками света, который проникал внутрь с улицы. И не только они одни. Профессор и стены помещения стали мерцать, с каждым мгновением сияя все сильнее. Складывалось впечатление, что стыки стен, пола и потолка сейчас просто распадутся от этой вибрации. По всей видимости, однако, этой энергии для полного коллапса было недостаточно, а потому от столкновения этих сил по всем поверхностям аудитории лишь шла рябь, которая приобретала форму сверкающих нитей. Они, в свою очередь, соединяли между собой все предметы как внутри, так и снаружи университета. Эти паттерны были похожи на древние узоры на одеждах аборигенов острова за Горизонтом, историю которых Симон еще совсем недавно изучал на специальном цикле лекций. Вместе с тем окружившие его сверкающие рисунки были практически неотличимы от схем сложных цепей нейроконтуров чипов, изучение строения которых уже началось в этом семестре.
В своем промежуточном состоянии эти переливающиеся объекты принимали форму снежинок, которые заполнили собой все пространство в аудитории. Вместе с тем их присутствие отдавало приятным покалывающим холодом, что маленькими иголочками прошелся от самых пяток Симона до макушки и обратно.
Разглядывая свою ярко-желтую футболку, он наблюдал за тем, как разноцветный логотип на ней плавится, стоило только этим снежинкам коснуться его. Они превращали одежду в светлую кляксу, которая без труда готова была слиться с рисунками на футболке его соседа.
Сфокусировав свой взгляд на образе друга, вечный путник в образе Симона наблюдал за тем, как на его лице возникает все та же компьютерная схема, которая делала того похожим на изрисованного лилово-белыми татуировками дикаря. Надо было признать, что они весьма органично сочетались с его более темной фиолетовой футболкой.
Визуальные изменения тем не менее были не единственным индикаторами произошедших перемен. Окружающее пространство наполнилось тысячами новых звуков. Эти вибрации
