Двое суток мы находились в полном неведении, и только догадывались, что с нами будет. На третий день меня и Дениса вытащили из нашей тюрьмы и завели в одну из хижин. Бородатый мужик, сверкая черными, как уголь глазами, что-то сказал на своем гортанном наречии. Денис перевел:
– Они ждут сутки выкуп, если денег не будет, нас продадут другому племени.
Я попросила связаться с нашим посольством, но Денис даже не перевел мои слова. На мой вопросительный взгляд он тихо сказал:
– Это опасно, женщина здесь слова не имеет.
Очередная ночь тянулась бесконечно. Под утро я задремала, и мне приснился Глеб. Он тряс меня за плечо и шептал на ухо:
– Проснись, не время сейчас спать!
Я открыла глаза и чуть не закричала, но стоявший возле меня человек предусмотрительно закрыл мне рот рукой.
– Умеешь ты, подруга выбирать место встречи!
Это был не сон, возле меня, с автоматом наперевес стоял Глеб. Он приложил палец к своим губам, заставляя нас молчать, и рукой показал на проем в крыше. В проеме показалась голова еще одного человека, который тихо зашипел:
– Шустрее наверх!
Глеб подхватил меня и как пушинку подкинул наверх, где меня подхватили крепкие мужские руки.
– У нас 5 минут, чтобы уйти, – шепнул он. Так что придется поторопиться.
Так быстро я еще не бегала. Подумав про себя, что если выберусь живой, обязательно пойду в спортзал. Мы уже запрыгнули в кузов джипа, как раздался выстрел. Охрана обнаружила нас. Машина рванула с места. Все происходило как в плохом кино. Нас гнали к ущелью, где дороги для машины не было.
Оторвавшись от преследователей за ближайшим поворотом, Глеб скомандовал:
– Всем прыгать из машины и укрыться за ближайшими валунами.
Он и два его напарника заняли позиции у входа в ущелье. Машина была пущена под откос. Через минуту раздался взрыв, а еще через пару минут показались наши преследователи.
Я, вдавив свое бренное тело в мелкую гальку, хотела бы превратиться в эту минуту в ящерицу. Закрыв глаза, вдруг ни с того ни с сего вспомнила молитву и принялась неистового повторять ее слова про себя, напрочь забыв про то, что еще неделю назад была стойкой атеисткой.
Бой был не долгим. Два десятка свежеиспеченных трупов валялись вдоль дороги. Один из бойцов был ранен в плечо. Я глазами отыскала фигуру Глеба, который прислонившись к валуну, сидел, откинув назад голову. В два прыжка я оказалась возле него:
– Глеб, ты ранен?
Он открыл глаза и показал на ногу. Его камуфляжные брюки потемнели от крови.
– Перетяни мне ногу, – прохрипел он.
Я беспомощно оглянулась, ища, чем могу перетянуть ногу выше раны. Потом быстро сняла свою рубашку, и, разорвав ее на ленты, стянула ногу. Глеб вытащил из нагрудного кармана шприц,