– Что за чёрт? – проорал Дезмонд, всё-таки отрывая Ренгара от себя и бросаясь к Меридику, но затылок разорвала тупая боль, и рубка растворилась в пустоте.
***
Услышав слова, пронёсшиеся над звёздной системой приговором всему, во что она верила, Инэрис не успела даже подумать о том, какими могут быть последствия.
– Оборвать связь, – приказала она резко и, заметив, что Уотман не двигается, рявкнула: – Живо!
Райт, наконец, защёлкала тумблерами, и в эфире послышалось шипение.
– Дать мне связь. Любые попытки сопротивления приведут к немедленной атаке. Не заставляйте нас стрелять.
Кровь стучала в висках, и слова подбирались с трудом. План шёл к чёрту. Инэрис окончательно поняла это, когда стайка истребителей сорвалась с залитого сталью лица колонии и понеслась к ним.
– Огонь.
– Мы не сможем прицелиться, нужно выпускать истребители.
– Огонь по солнцу. Как в прошлый раз. Они были предупреждены.
– Капитан…
– Командор Уотман, вы отстранены. Командор Фэроу, приступайте к выполнению приказа.
– Есть. Лейтенант Райт, взять цель.
Руки Райт дрожали, когда она наводила прицел, а потом монитор затопил свет.
***
Дезмонд не разговаривал с командой почти три дня. Он не отвечал на связь и даже с адресатом своим не хотел говорить – было стыдно. Стыдно за то, как глупо всё вышло. За то, что не смог ничего сделать. За то, что позволил себя предать. Он рвался вернуться к гавани Провиденья, когда пришёл в себя, чтобы выяснить, решился ли фрегат открыть огонь, но и сам понимал, что этого делать нельзя – преступник не должен возвращаться на место преступления, даже если не он в преступлении виноват.
На третий день Меридик вскрыл дверь его каюты и сообщил:
– С тобой хотят поговорить.
– Кто? – глухо спросил Дезмонд.
Меридик отступил в сторону. Дезмонд увидел знакомого уже светловолосого капитана по имени Джонас и тут же подобрался.
Джонас кивнул в знак приветствия и опустился на единственный свободный стул. Какое-то время оба молчали, а потом Джонас спросил:
– Это правда?
Дезмонд вскинул на него хмурый взгляд.
– Про крейсер, который мы взяли. Это правда?
– Да. Двигателю пять сотен лет. Я хотел сказать об этом на следующем совете.
– Нужно было сказать хотя бы нам, – с укором произнёс Джонас.
– Не успел, – ответил Дезмонд и пожал плечами.
Снова наступила тишина, а потом Джонас произнёс:
– Я думаю, гибель Гавани Провиденья – это знак. Это начало войны. И не важно, кто её начал – мы или они.
– Да, – ответил Дезмонд. Говорить что-то ещё не хотелось, но он всё же уточнил, – они открыли огонь?
– Мы открыли огонь. Какие-то придурки безо всяких мозгов. И да, фрегат ответил огнём.
Дезмонд