Воздух. Его запах тоже становится заметнее для Арсения. Он чувствовал смесь выхлопных газов, кофе, аромата выпечки, чьих-то сигарет и ,бог его знает, чего ещё, но на радость Арсению, это не было похоже на несочетающуюся гадость. Каким-то чудом они дополняли друг друга – перебивали, иногда, исчезая и появляясь вновь.
Уличный воздух – никогда нечистый, никогда без запаха.
Только зимой мороз, часто, вытесняет всë свежестью из его носа, в те редкие моменты, как сейчас, например, когда Арсений концентрируется на окружающем мире.
– …ний!, – Катя замолчала на несколько секунд,– Арсюша-хрюша.
– Эй, ты чё, – деланно оскорбился он, поворачивая к ней голову. – Я уже услышал, что ты звала. Чего тебе?, – улыбнулся Арсений.
Катя сверлила взглядом в ответ осуждающе. Сурово.
И молча.
Арсений тихо рассеялся.
– Да ладно тебе. Задумался, немного, извини, – он дурашливо баднул подругу головой в плечо.
– То-то же,– довольно сказала она, озорно посмотрев – Принимаю твои изменения,
– Спасибо, великодушная, – Катя кивнула, мол да я такая, – Мы скоро дойдём уже. Ты придумала, как всë объяснишь тëте Лисавете и дяди Иоану?
– Скажешь же, блин, – фыркнула Катя. Глядя на него пару секунд, она отвернулась, – Мамулику и папулику всë как есть и скажу. Начиная с того, что решила я так из-за твоих слов той милой женщине, – пробухтела, косо поглядывая, – Я, иногда, в шоке, как ты так можешь говорить всë, что в голове, – искренне изумилась, сохраняя при этом нейтральное выражение лица.
– Я бы вдался в объяснения, но мне лень. Просто могу и делаю, – пожал Арсений плечами. – Заметь, что я не хамлю – говорю свою точку зрения.
– Да знаю я, – пихнула она легонько лактëм и по-доброму посмотрела. – Бабуля будет только за, чтобы я тебе нос утëра, – самодовольна улыбнулась Катя, – так что, если чего-то мамулик запратестует, попрошу еë поговорить.
Катя нахмурилась.
– В конце-концов, мне двадцать уже…
– Ты для них всë равно малышка-Катюша, – тихо сказал Арсений, закидывая руку ей на плечо и ободряюще приобнимая.
Катя остановилась, убрала его руку и встала ровно напротив. Несвойственно серьёзно для нее посмотрела своими жгучими карьеми прямо в его летнюю зелень.
– Для тебя тоже ?
Арсений застыл и только смотрел и разглядывал еë лицо: лоб с небольшой родинкой слева, тонкие игизогнутые брови, аккуратный носик. Губы – они были крашены блеском с ароматом вишни, – Катя утром хвасталась,