Вроде полно́ поводов, чтоб пореветь, но последняя нервная клетка Камиллы всё ещё держалась на честном слове и арабике. «Неудачница» тряхнула кудрявой головой, вздохнула и решила: лучше пусть вместо неё поплачет дождь, который как раз собирался над Москвой. Ночное небо заволакивала массивная туча, скрывшая луну, где-то вдали упреждающие пророкотал гром. Первую майскую грозу сегодня никто не ждал, но она надвигалась чёрной пеленой.
Долгожданный выходной у Милы не задался, она провела его в автосервисе, где несколько часов приклеивали новое стекло старенькой бордовой иномарке и выправляли вмятины. Когда мастер вернул машину и списал с карты половину зарплаты, оказалось, что спешить домой нет резона. В огромной квартире ждёт только раздражающее жёлтое пятно на потолке в гостиной, след протечки. Потому Елагина кружила по городу и окрестностям до самой ночи, сжигая топливо и размышляя о поворотах жизни под тихие переливы любимого плейлиста.
Мысли Милы имели широкую амплитуду: от низменных и примитивных, сводящихся к жалобам на низкую зарплату, до высокодуховного нытья о несправедливости божественного провиде́ния. Наконец, она выдохлась и решила пойти конструктивным путём – тем, что рекомендуют интернет-психологи из коротких видео.
– Мне уже четверть века, пора бы призадуматься. В чём моя проблема? А?
Она хотела объехать небольшой затор на съезде с шоссе и по велению навигатора свернула в промышленную зону.
– Хотелось бы сказать – порча, но, видимо, я сама себе проклятие. Ни работы толковой не нашла, ни мужика. Нормального мужика! – Камилла подняла палец и погрозила небу, – Знаю я тебя, снова говнюка подсунешь! Нет, хватит! Моральные принципы портят мне жизнь. Кручусь-верчусь, а толку? Завела бы папика и каталась по Мальдивам и Дубаям. Как Нинель, например. Отлично живёт, ни о чём не думает, – она тряхнула головой, отгоняя малодушные мысли. – Боже, Милочка, как низко ты готова пасть…
Буря набирала обороты. Впереди ветвистая молния врезалась в землю, и тут же раздался мощный раскат грома. Электроника забарахлила, и приборная панель замигала. Мелодия, доносящаяся из аудиопроигрывателя, затихла. Спустя десяток секунд вернулась с шипящими помехами. Машину тряхнуло из стороны в сторону.
– Воу! Осторожнее! Спокойно-спокойно, – успокаивала Елагина себя и незаметно свернула на тропу жалобного нытья, – Нет, я самый невезучий человек на земле! Хуже не бывает!
Нина – лучшая подруга со времён театрального училища, услышав такой пассаж, посмеялась бы и заявила, что Камилла просто с жиру бесится. Покойная бабушка Надежда Субботина – великая актриса музыкального театра – сжала бы губы в тонкую линию и в очередной раз укоризненно повторила, что виной всему неизжитый инфантилизм и ветреность внучки. Отец – Константин Константинович – полковник в отставке – и вовсе не понял бы сути нытья.
Помехи, вызванные бурей, прошли, музыка заиграла чисто, но песня о несчастливой любви сменилась страстным латиноамериканским ритмом, который совсем не подходил под меланхолические терзания.
– Чёрт! – Мила потянулась переключить трек.
Она склонилась к дисплею аудиосистемы, отвлеклась от дороги и едва не задавила человека.
К ограждению подошёл мужчина и попытался перешагнуть, но не рассчитал высоту, зацепился и мешком упал вперёд, чудом успев подставить руки под голову.
Тормоза завизжали, и машина остановилась за полметра до пешехода.
– Боже… – пробормотала Камилла и моментально вылетела из салона.
Она осторожно подошла ближе. Человек зашевелился, закряхтел и с огромным трудом, медленно, но сумел подтянуть к себе руки и перевернуться на спину.
Это оказался молодой мужчина: на вид около тридцати лет, светловолосый, с острыми мужественными чертами. Наряд же его был до того чудён, что Камилла, привыкшая в своей прежней театральной жизни к одеждам всевозможных фасонов и форм, сейчас озадаченно уставилась на белоснежный костюм с замысловатым переплетением алых лент и цепей. Более всего верх напоминал гусарский мундир, сшитый портным под мухоморами. Низ же представлял собой узко скроенные брюки со шнуровкой от середины бедра.
– Ты с какого фестиваля сбежал, парень? – спросила Камилла, опускаясь на колени рядом с ним. – Что с тобой?
Тот сонно открыл глаза и неожиданно схватил её за руку.
– Ай! – взвизгнула Мила.
Он начал невнятно бубнить, а затем ослаб и отключился.
– Чёрт! – она потянулась к нему, чтобы нащупать пульс. Тыкала дрожащими руками в крепкую шею, но не могла почувствовать сердцебиение. В отчаянии уронила голову на широкую грудь. Услышав тихое дыхание, наконец выдохнула.
Мила вернулась к машине. За её спиной ударила молния, округу оглушил гром, и тут же хлынул ливень.
– Супер! Финалочка…
Она взяла телефон, джинсовку, что валялась на заднем сидении, откопала в бардачке складной зонт, захватила аптечку и пачку сигарет.
Вернувшись к лежащему