Я купила маме бананов, яблок, печенье и вафли, и направилась к ней в больницу. Когда я подошла, было уже часов 10, она не смогла бы ко мне выйти, но я очень хотела ее увидеть – ведь завтра в 11 утра мне нужно было уже ехать в лагерь. Я обошла больницу, обнаружила одну открытую дверь, и зашла. Незаметно пробравшись на второй этаж, я нашла кардиологическое отделение, и зашла в палату №2, в которой лежала мама. За все это время мне никто не встретился из персонала. Я знала, что меня непременно выгонят, если увидят в коридоре, и поэтому пробиралась очень осторожно. Мама была очень удивлена, увидев, что я зашла в палату. Я просто сияла, потому что мне удалось просочиться, и потому, что наконец-то я вижу свою маму. Мы тут же бросились обниматься и целоваться, а больные из чувства солидарности сразу же дали мне халат. Они решили, что если войдет дежурная медсестра, то они все скажут, что я новенькая. Я сказала, что завтра утром уже уезжаю обратно в лагерь. Мама хотела положить меня вместе с собой, но сама собой нашлась кровать в углу для меня, и я осталась ночевать в палате. Меня напоили чаем, и женщины в палате не могли наудивляться, какая все-таки у мамы дочь. Утром мама отдала мне свою кашу, мы попили чай, вышли с ней на улицу, расцеловались, она забрала у меня халат, и я сразу же поехала к условленному месту ждать машину в лагерь.
Искусство сталкинга заключается в том, чтобы быть незаметным в любой ситуации, воин никогда не противопоставляет чему-либо себя прямо. Выйти на прямой конфликт для него было бы непоправимой ошибкой. Он никогда не выходит на первый план, и поэтому он все знает, все учитывает, все контролирует, и всегда выглядывает из-за сцены.
Я приехала на полчаса раньше, и села на лавочку. Рядом сидел парень, он тоже ехал в лагерь, и мы познакомились и разговорились. Его звали Макс, я видела его в институте, он учился на инязе, где он постоянно ходил с двумя своими друзьями. Он сказал мне, что работает в «Лесных полянах» вместе с ними, и они там тоже ходят всегда втроем. Макс был симпатичный на лицо, но маленький и щуплый. Другой из них был длинный, с лицом, изъеденным каким-то воспалением, его звали Вова. А третьего звали Серега, волосы у него были пострижены площадкой, и с виду он был типичный качок. Каждый по отдельности был колоритным, а все вместе они выглядели очень смешно.
Макс рассказывал о том, что он был неформалом, так же, как и его отец, с которым они понимают друг друга с полуслова и иногда даже меняются джинсами. Образ престарелого неформала вызывал у меня сожаление – он видимо упустил момент, когда нужно прощаться с детством, а может, так и не понял, зачем и почему он должен меняться. Потом Макс рассказал, что у него есть знакомые сатанисты. Я заинтересовалась, чем они занимаются. Макс сказал, что они полоумные отморозки, и что они уродуют могилы. Один раз они поймали священника, и вырезали у него ножом на спине пентаграмму. Меня передернуло от отвращения. Зато, он сказал,