– Ты говорил, нас приглашают на дачу, – неуверенно проговорила Елена, продолжая осматриваться. Ей совершенно ни к месту пришла в голову мысль, что если бы она действительно охотилась за богатством, ей стоило выбирать не Алексея, а Меншикова.
– Так и есть. – Муж удивленным не выглядел. – Если называть дачей тот дом, в котором ты не живешь, но приезжаешь в него для отдыха.
– Боюсь себе представить, как выглядит тот дом, где Константин Григорьевич живет…
– Гораздо скромнее нашего. – Они поднимались по ступеням в радушно открытые двери усадьбы. – В Медной горе особо негде развернуться на широкую ногу.
– Зато всегда можно доползти до постели с работы.
Елена нахмурилась, готовая просить дворецкого не преграждать им путь так резко, но Алексей, отпустив ее локоть, протянул ему руку.
– Константин Григорьевич, благодарим за приглашение.
– Всегда рад, Лешенька, всегда рад. Как вам у нас? – Сухой невысокий мужчина в простом пиджаке, похожем на старый мундир из-за воротника стойкой, обвел глазами сени. – Моим квартирантам не до ремонта, но я их всегда убедительно прошу не портить отделку. Вчера, вон, – он указал пальцем куда-то вверх, и один из кружащих по дому световых шаров подлетел под потолок, – лепнину с Алисой реставрировали, как новенькая.
– Вы у нас на все руки мастер, Константин Григорьевич. – Алексей приобнял супругу за талию. – Хочу вам представить, моя жена – Елена.
Меншиков просканировал ее беглым взглядом с головы до ног, но остался доволен.
– Прекрасная или Премудрая? – Он протянул ей ладонь для рукопожатия, жеманство у магов было не в чести.
– И то, и другое, – не без гордости ответил за нее муж, пока Елена старалась смотреть в глаза хозяину максимально твердо.
– Крепкая рука! – восхитился он. – Какой дом заканчивали?
– Анатомический, – без тени улыбки выпалила Елена, но прямолинейность сыграла в ее пользу. Меншиков резко рассмеялся, но после также резко посерьезнел:
– Люблю женщин с юмором. – Движением руки он пригласил их войти в комнаты. – У меня Алиса на филолога учится, целыми вечерами слушаю журчание романской речи.
Гости не торопились появляться, и главная зала была еще наполовину пустой, так что Елена имела возможность получше ее рассмотреть. Без лишнего лоска и блеска, подчеркнутой роскоши и оригиналов восемнадцатого века: простые светлые стены оттеняли аристократией лишь скульптурный фриз вдоль карниза и грушевая мебель, главным же украшением дома была, конечно, магия. По залу летали огромные стеклянные шары с миниатюрными копиями всех крупных городов Союза, чьи крошечные обитатели готовились встречать, встречали или уже встретили