В доме их встретили две ученицы. Обеим было лет по четырнадцати-пятнадцати; одна была одета в красное платье, другая – в лиловое. Хотя лица у девушек были черные, но изогнутые красные брови, большие красивые глаза, осененные густыми ресницами, пунцовые, как вишни, губы, крошечные ножки, выглядывавшие из-под платьев, – все свидетельствовало о том, что они не простого происхождения. Поклонившись гостям, они вернулись на свои прежние места. Тан Ао и До Цзю гун ответили девушкам на их приветствие. Старик усадил гостей; девушки подали чай. Начались обычные расспросы, но старик был почти глухой, и гостям пришлось затратить большие усилия, чтобы он смог расслышать их вопросы и ответить на них.
Оказалось, что фамилия старика Лу и что он известный в этих местах ученый, очень уважаемый своими соотечественниками за умение передавать свои знания. Узнав, что и Тан Ао, и До Цзю гун в свое время оба сдавали государственные экзамены, да к тому же являются жителями Поднебесной империи, старик низко поклонился.
– Я слышал, – сказал он, – что Поднебесная империя – первое из всех государств, что это страна мудрецов и что люди там все одаренные. Хотя я давно уже мечтал выразить им свое уважение, но, к сожалению, все не доводилось лично повидать их. Благодаря сегодняшней счастливой встрече сбылась мечта, которую я лелеял всю жизнь. Простите меня, невежественного старика, к тому же еще тугого на ухо, за то, что я дерзнул запросто позвать вас к себе, высокие гости!
– Что вы, что вы! – вежливо возразил ему Тан Ао и тут же громко спросил: – Я слышал, что ваша родина – место, которое славится своим просвещением, вы же, сударь, умудрены опытом долголетней жизни, почему же вы не у дел?
– Наша страна, – ответил старик, – всегда следовала примеру Поднебесной империи и назначала чиновников путем государственных экзаменов. В детстве я лишился возможности учиться, да и по природе своей туп, не раз пытался приобщиться к свету, но знаний моих слишком не хватало; теперь мне уже восемьдесят лет, а я все еще просто сюцай. Я давно уже перестал гнаться за славой и забросил занятия науками. Я стар и хил, плечи мои не выдерживают груза, руки не поднимаются, кормиться мне нечем; вот я и обучаю нескольких девиц и живу тем, что, как говорится, «пашу языком». Хотя в нашей стране женщин и не выдвигают на службу путем государственных экзаменов, но у нас есть старый обычай, по которому через каждые десять лет мать императора в благоприятный день [249] устраивает торжественную церемонию экзаменов; все способные к литературе девицы из нашей страны допускаются на эти экзамены; по их сочинениям отбирают лучших и по порядку награждают либо почетными табличками, либо почетными шапочкой и поясом, либо жалуют их родителей, а иногда даже свекровь и свекра. Таков старый обычай нашей родины. Поэтому в семьях, где рождаются девочки – все равно, богатые эти семьи или бедные, – годам к четырем-пяти девочек отдают в школу и учат читать, с тем чтобы постепенно подготовить их к