К десяти часам утра завтрак съеден, голова у Алексы уже совсем ясная, время начинать упражнения. Алекса делает разминку, несколько поз из самой обычной йоги, каждая не больше двух-трёх минут, а затем приступает к практике «вспомни вчерашний день». Через десять минут на листе бумаги полно мелких рисунков чёрной ручкой с подписями вроде «Ходила в магазин, искала подходящие кеды. Не нашла» или «Поняла, что такое категория числа». Затем Алекса рисует вокруг этих картинок цветные рамки и некоторое время рассматривает полученный результат. Делает несколько записей в толстой тетради, на обложке которой старательно выведен иероглиф «дао». Вздыхает, хмурится. Что-то в записях её не устраивает, но она пока до конца не понимает, что именно. Это нормально. Сэнсэй всегда говорит, что всё и сразу понимаешь только если вещь очень-очень простая или если ты сам очень-очень простой и мыслишь очень примитивно. Потом он лукаво улыбается и говорит: «Хотя мне кажется, что простых вещей, в сущности, на свете не бывает».
Потом Алекса немного медитирует. На звук «ом» она уже медитировала всю прошлую неделю, он у неё в печёнках сидит. Так что она медитирует на Hallelujah Леонарда Коэна. Всего час, иначе не успеть к сэнсэю. Во время медитации Алекса танцует с закрытыми глазами, как всегда. Сэнсэй говорит, что все ученики разные и медитировать должны каждый по-своему, собственным уникальным образом. Вот Даник, например, обожает классические медитации – настолько, что иногда Алексе кажется, что он так и родился в позе лотоса, как маленький тибетский монах. Алекса хихикает всякий раз, когда представляет себе крохотного лысого Даника с его пронзительным голубым взглядом в шафрановых пелёнках и в позе лотоса. Но самой Алексе, хотя она садится в лотос без труда, больше нравятся динамические медитации. В крайнем случае она готова медитировать лёжа под звуки гонга. Но не сидя же!
Алекса мельком смотрит на часы: выходить через десять минут, она ещё успеет пообщаться с Фикусом. На самом деле она не знает, что это за растение. Однажды, ещё в детстве, Алекса шла поздней осенью мимо ближайшей помойки и увидела большой горшок, а в горшке нечто полузасохшее, покрытое унылыми жёлто-зелёными листьями. Алексе стало жалко обитателя горшка, и с тех пор жёлто-зелёное нечто поселилось у неё дома на правах