Автобус ехал медленно и плавно, с легкостью преодолевая все неровности сельской дороги.
Снаружи шел мелкий апрельский снег, падая, он тут же испарялся, едва коснувшись земли.
Мне было сложно чем-то себя занять, поэтому я рассматривал людей в салоне, пытаясь хоть как-то себя отвлечь.
Рядом со мной сидела тучная женщина в нелепой меховой шапке и в длинном дубленом пальто, которое почти касалось пола. Она читала толстенную книгу «Вся правда о рогатом скоте». Вид у женщины был довольно напряженный и озадаченный, будто бы она изучала философские труды Гегеля или Канта.
Где-то в хвосте автобуса слегка перебравший мужчина яростно спорил то ли со своим приятелем, то ли соседом. Он убеждал его в том, что скоро наступят темные времена для всего человечества – как он сам выражался. Войны, эпидемии, катаклизмы, а всех людей, по его мнению, поработят, наденут на всех ошейники, а неугодных и бесполезных станут уничтожать, словно собак, и первые на очереди – жители деревень, жизней которых итак никто не видит и не замечает. Его приятель не соглашался ни с одним доводом, всячески стараясь вразумить товарища и перетянуть на свою сторону, говоря на каждое утверждение первого «чушь собачья» или «бред полнейший». Как ни странно, мне было интересно подслушивать их.
Внезапно, у кого-то по салону рассыпались помидоры, и люди, сталкиваясь, начали суетиться и собирать их на ходу. Я не хотел смотреть на это. На несколько секунд я отвлекся от жизни внутри автобуса, продолжив вглядываться в слегка запотевшее окно.
За окном был непривлекательный вид: бесконечный сосновый лес, и блеклые серые поля.
От всего этого меня потянуло в сон, и вскоре глаза мои закрылись.
Когда я очнулся, к моему удивлению, внутри уже никого не осталось. Было холодно и темно, хотя за окном все еще стоял день. Казалось, автобус едет без водителя, сам по себе. Было ощущение, что я очнулся вне времени.
Но водитель оказался на месте. Худой мужчина с тонкими черными усиками и сальными длинными волосами, он крепко, одной рукой, держал руль и курил сигарету, выпуская дым сквозь боковое окно.
– А Пустошь не проезжали? – спросил я.
– Скоро будет, – пробормотал водитель.
Я пересел к выходу в ожидании своей остановки.
Как только я ступил на землю, похожую на густую глину, автобус скрылся из виду, оставив меня одного на пустынной дороге.
Пустошь располагалась на холме, метрах в шестистах от остановки. Все как Артур и писал в получаемых мною по почте письмах: «Переедешь деревянный мост, и на холме будет виднеться маленькая деревня».
Сделав глубокий вдох, я устремился вперед по тропинке с ржавеющим указателем.
Весна в этих краях еще не наступила, местами лежал тонкий слой серого снега, виднелись небольшие участки промерзшей земли, и над всем этим нависало тревожное, темно-серое небо.
Все было мрачным и унылым. Где-то вдали тревожно голосили вороны, а завывающий сквозь деревья ветер подхватывал их зловещее, хриплое карканье.
Спустя пару минут стало смеркаться. Я заставлял себя идти быстрее, мне не хотелось искать дом Артура в темноте.
Я шел по узенькой тропинке. Через пятнадцать минут подошел к поросшему мхом и травой со всех сторон дому. Это был покосившийся бревенчатый сруб с проваленной крышей.
Минуя последующие дома, я замечал все ту же картину. Казалось, что я приехал в призрачную местность, забытую и заброшенную навсегда и что вряд ли здесь вообще кто-то живет.
Артур много писал мне о своей деревне, о том, что для него это место силы, что здесь живописно, тихо, но это не совпадало с тем, что я видел.
От ходьбы по грязи я насквозь промочил свои замшевые ботинки. Сырость создавала ужасный дискомфорт по всему телу, но я воображал, что скоро буду сидеть в тепле и пить горячий чай. Меня приятно радовало предвкушение деревенского уюта.
Дом своего приятеля я увидел почти сразу. Это была единственная изба, в которой горел свет и шел дым из трубы.
Сам дом располагался в конце деревни, на небольшом пригорке и был повернут фасадом к лесу, так, что из окон был виден частокол гигантских сосен.
Артура я всегда считал своим приятелем, не больше. С ним мы не виделись, с тех пор как окончили университет, уже лет шесть. Предвкушая встречу, я был взволнован. Я не знал, что ждать, возможно, он уже был не тем Артуром, которого я знал.
Я постучал три раза, внутри послышались шаги. Дверь с тяжелым скрипом отворилась, и на пороге возник хмурый мужик, обросший и лохматый. Я не сразу узнал в нем своего бывшего сокурсника. С минуту мы стояли, приглядываясь и переминаясь, пока оба не заулыбались.
– А ты был раза в два меньше, – сказал я первым.
Артур спустился по ступенькам и крепко прижал меня к себе.
– Ты письмо мое получил? – спросил я.
– Конечно,