Холор и правда не объявлялся. Эрика не видела его после того разговора, и на пару мгновений даже начала сомневаться, что тот говорил правду. Но и причин лгать она тоже не видела. Мысли снова начали возвращаться в тревожное русло. К тому же, наступление ночи не внушало доверия – от слуг она узнала, что Чудовище ночами охотится, и появляется только утром. Значит, ночью бежать смысла нет, нужно выгадать правильный час, иначе она рискует… Эрике не хотелось думать о том, что она рискует жизнью, но так и выходило.
Еще пару часов заняла окончательная уборка кабинета – подметание и мытье полов, пока Стоф и Гетлихт расставляли в чистом шкафу безделушки их товарища. Эрика не уставала удивляться количеству лепнины на стенах, шкафах, да и вообще, вычурности всего интерьера. Холор не казался человеком, любящим украшать все и вся, хотя стоило ли так думать после пары дней знакомства? Она всего лишь знала, что он был помощником отца Чудовища, которому поручили присмотреть за избалованным сынком. Похоже, не особо удачно он справился с этой задачей. Поэтому бедняга превращен в часы и проводит свое время здесь? Эрика не могла спросить напрямую, но, похоже, так и было.
Комната не сияла чистотой, не выглядела «как новенькая», но все же, теперь приобрела более жилой вид. Руки и ноги ныли с непривычки, хотя Эрика всегда старалась держать себя в форме. Спустив вниз мусор, который они выгребли из кабинета, она остановилась в пустом огромном зале, откуда и началось ее знакомство с этим особняком. Прошел всего день, а Эрике уже хотелось покинуть его. Любопытство, которое вело ее еще вчера, испарилось перед страхом быть заложницей здесь навечно – живой или, что еще хуже, мертвой. Канделябр в руке затрясся, и Эрика поспешила поставить его на рояль. Это не был Гетлихт, всего лишь неодушевленный обычный канделябр. И весил, казалось, всего пару килограмм.
Опустившись на скамеечку подле рояля, Эрика уставилась в одну точку, не мигая, пытаясь понять, что делать. За весь день она так и не нашла ответа, но «смириться и будь что будет» – не в ее стиле. Эрика устало провела по глазам, слипающимся от неяркого желтоватого огня свечей, который притуплял внимание. «Плакать нельзя, никаких слез. Тебе никто не поможет. Это чужой мир. Ты должна справиться сама,» – несколько лет назад Эрика заучила эти слова, и теперь повторяла их как заклинание, уронив голову на крышку рояля.
– Не плачь, юная леди, – вдруг послышался тихий басистый голос, заставивший Эрику подскочить на месте, растерянно озираясь.
Рядом никого не было, и только спустя мгновение она догадалась опустить глаза на рояль, а тот смущенно отвел взгляд. Очень неловкая ситуация, за которую Эрика тут же поспешила извиниться. Он представился как Клинкен, бывший дворецкий в этом заколдованном доме. Судя по дребезжащему старческому голосу, он был уже не молод, наверное, даже старше Холора.
Интеллигентная и высокопарная речь дворецкого успокаивала, и тревога Эрики отступила на второй план, позволив усталости взять верх. Хотя