– Наперво, – начал князь, – надлежит храбра, что умом своим и отвагой спас нас всех, достойно наградить. Радивой, ты где?
Некое шевеление прошло по толпе у крыльца, кто-то куда-то метнулся, и вскоре хмурый седой витязь встал перед князем. Князь встал, спустился по ступеням, следом – боярин.
– Ну, Радивой, – начал князь, но углядев кровь на доспехах и в волосах, тревожно спросил: – да ты не ранен ли?
– Спаси Христос за заботу, княже, куда этим пням лесным ранить-то меня! Только вот беда: – у одного лешака шлем добрый оказался, я его мечом плашмя огрел, а меч сломался. Семнадцать годов мне верно служил, суздальской работы меч, – и Радивой вынул из ножен половину меча.
– Вот, а мы думали – чем пожаловать тебя! Боярин Хотен, вечор* узрел я в оружейной клети твоей меч добрый. Не продашь ли его мне, дабы достойно наградить воина?
– Княже, – ответил Хотен с приличным гневом, – пошто обиду хошь мне, боярину честному, чинить? Я сам воин. Не возьму за сей меч ни злата, ни серебра, ведь Радивой и меня, и семью мою, и имение мое спас ныне. Возьму лишь его сломанный меч, дабы и дети, и внуки мои помнили, кто их род спас.
– Быть по сему! – подытожил князь, – дари, Радивой, свой сломанный меч боярину.
Тут же предстал перед боярином торк Никола, подал ему на вытянутых руках с поклоном длинный меч в ножнах. Боярин так же передал меч князю, который повернулся к Радивою, протягивая меч. Радивой, склонив голову, принял дар и вдруг молниеносным движением выхватил меч и вскинул над головой:
– Князю – слава! – гаркнул во всю силу.
– Слава! Слава! Слава! – загремело во дворе, взметнулись вверх руки с оружием. Радивой убрал меч, еще раз коротко поклонился князю и встал на верхнюю ступеньку напротив десятника Ярополка.
– Ныне же вершим суд, объявил князь, снова сев на скамью, – други, вон того татя ведите сюды. Он указал на немолодого чудина, стоящего впереди всех. Боярские люди тут же подвели его к крыльцу, подталки ваяя древками рогатин.
– Разумеешь по нашему? – вопросил князь.
– Так, – ответил чудин.
– Какого ты рода, здесь ли ваш вождь и кто он?
– Мы рода бобра, вождь здесь, вон лежит, – это об его шлем твой воин меч сломал, ну и убил вождя обломком, однако.
– Тогда кто будет голосом вашего рода?
– Я и буду, я братан* вождя, у наших отцов была одна мать.
– Добро, а звать как?
– Налим.
– Отвечай, Налим из рода бобра: – знали ли вы, на кого оружие подняли?
– Так, однако.
– В чем ваша обида на честного боярина Хотена Блудовича? Или вы, прознав, что я тут буду, дерзнули на своего князя ополчится?
– Я, Налим из рода бобра говорю от всего рода: – нет у нас на тебя обиды, светлый князь, не знали, што ты тут. И на боярина обиды не было, покуда он нашего великого шамана, защитника от злых духов в поруб не посадил. Так ли, люди рода бобра?
– Так