– Погоди-ка! – кинул ему вслед посыльный, но тот даже не обернулся. —Это ж какой нахал! Нуониэль!
Слуга стал собирать на тележку грязную посуду.
– Вы уж не серчайте, – обратился к Гиди лохматый старичок. – Господин Тимбер Линггер очень хороший. Просто не по нраву ему об отце толковать.
– Об отце не по нраву, о Школе не по нраву… – сказал Гиди. – А что ему вообще по нраву?
– Всё! – воскликнул слуга, бросил собирать посуду и подсел к посыльному. – Господин Тимбер Линггер обожает всё так, как никто! Долину нашу, селения, лиственницы, реку и даже каждый камушек! И людей, кстати, тоже.
– Хех! – крякнул Гиди. – Когда это нуониэль людей жаловал?! Эти существа нас ни в грош не ставят! Слыхал, как этот твой Тимбер меня челядью назвал? Все нуониэли такие!
Он отвернулся, вздёрнул плечами и громко плюнул в сторону.
– Дети древ! – презрительно процедил Гиди.
– Господин не виноват, что он господин! – прошептал слуга. – Сердце-то у него большое. Только сверху твёрдым сделалось словно камень. Внутри же оно мягкое и тёплое.
– Это у него-то? – злобно спросил Гиди. – У нуониэля? У господина? Это из-за каких таких невзгод и треволнений наш властелинчик сердцем зачерствел?
Ответа не последовало. Гиди прочитал на лице слуги какое-то тупое непонимание.
– Уж ты, хожалый, не серчай, – развёл руками старый слуга, – Гуторишь ладно, да токмо слов таких я не разумею! Мы народ простой; рыбаки. В деревню и то редко ходим, а из Долины и подавно.
– Слушай, а давно этот Тимбер в пещере?
– Давно! – бодро ответил старичок. – Коль помыслить, так и очень!
– Сколько?
– Лето жил, потом весну. И бывшее лето! И той весной! А ранее уже не жил.
– Выходит, полтора года…
– Это как посмотреть, – почесал затылок слуга. – Но два лета точно жил.
– Ясно всё! – махнул рукой Гиди. – А ты сам-то – рыбаком?
– Меня Спешко звать. Хата моя и бабы моей там вон! – он махнул рукой на юг.
– Далеко?
– Час топать, – сказал старик и призадумался, будто вспоминая, точно ли «час». – Ну, тут недолече!
– И ты господину каждый день трапезничать носишь?
– И не каждый! – замотал головой рыбак. – Господин Тимбер по свойству сам за себя. Нам он велит снедь приносить на каждый третий день. Хоть господин и молод летами, а сам за себя, да! Днесь и на охоту выйти может. И после охоты сам к нам заходит.
– Знатный добытчик?
– А он как охотится, так всё по обыкновению пустой возвращается. И голодный! Отъестся у нас в лачужке, выйдет на бережок и сядет в эту свою господскую позу: ноги под себя вывернув. И так час глядит на реку. Присмотришься к нему, а он нет да нет, а камушки гладит. Поправляет их вроде как, чтоб каждый на своём месте остался!
– Полтора года, говоришь, камешки гладит? – сурово спросил Гиди, щурясь на чёрный ход пещеры.
Рыбак