– Я сбегу? – переспросил Максим. Он не совсем понимал, во что впутался Корнеев, но был уверен в том, что сам он не имеет к происходящему никакого отношения.
Организация преступной схемы? Отмывание денежных средств? Что это? Максим искренне считал, что это не могло его касаться. Это дело Корнеева. Пусть он все и объясняет, когда вернется из Ниццы, или где он там? Он ведь вернется? Не так ли?
Максим сам не был уверен в собственных рассуждениях. Он вновь опустил взгляд на подписку о невыезде, которая лежала перед ним, и в очередной раз перечитал короткий текст.
– Я ни в чем не виноват и понятия не имею о том, что Вы говорите, – сказал Максим, вчитываясь в формулировки, предусмотренные уголовно-процессуальным правом.
– Тогда тем более, Вам ничего не будет стоит подписать эту бумагу, – медленно проговорил следователь и улыбнулся Максиму, как ребенку. – У Вас нет выбора. Хотя есть. Я могу арестовать Вас прямо сейчас.
Мозг Максима судорожно переваривал услышанную информацию. В висках Максима запульсировало. Его голова, будто, налилась свинцом и как-то сразу потяжелела. Максим оглянулся, как будто бы искал поддержку у кого-то третьего, кто мог находиться в кабинете. Но кроме него и следователя в комнате никого не было. Максим сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоится, но это у него не получилось.
Подписка. Арест. Корнеев. Все эти мысли проносились в его голове, и причиняли физическую боль.
– Почему это происходит со мной? – снова спросил Максим сам у себя. – Почему я?
Максим подумал, почему жизнь так не справедлива к нему. Корнеев с сыном сейчас во Франции. А он сидит в кабинете следователя, и перед ним лежит подписка о невыезде. Бежать за границу уже поздно. Сейчас стоит выбор между арестом и невозможностью покинуть Москву.
– Лучше сейчас я вернусь домой, и там все обдумаю, – решил Максим.
Он схватил простую шариковую ручку, протянутую ему следователем, и резким росчерком поставил подпись на документе напротив надписи «Обязуюсь».
Таким образом, Максим дал письменное обязательство не покидать свое место жительства без разрешения дознавателя, следователя, прокурора или суда. Теперь Максим был обязан в назначенный срок являться по вызовам дознавателя, следователя, прокурора и в суд, а также не препятствовать производству по уголовному делу.
Казалось, что следователь был доволен.
– Я Вам позвоню, если Вы понадобитесь, – сухо сказал следователь. Остатки его дружелюбия испарились одновременно с тем, как Максим подписал документ, в котором он обязался не выезжать за пределы города Москвы.
– Советую не покидать город, – добавил следователь.
– Я могу идти? – неуверенно спросил Максим, на что следователь молча кивнул, и вернулся к своим бумагам. Интерес к Максиму у него пропал.
Когда Максим вышел из здания Следственного Комитета, у него дрожали руки и подкашивались ноги. Мужчина был обессилен и думал лишь о том, что стал фигурантом уголовного дела,