Но я больше не мог бороться с отвращением: новый кусок меха оказался лапой мумифицированной собаки! Я содрогнулся от отвратительного зрелища у моих ног и, бросив лопату, выкарабкался на поверхность. Меня тошнило и било мелкой дрожью.
– Потрясающе! – Паша нырнул в яму и принялся обнюхивать мумии. – Погост домашних животных! Неизвестная историческая традиция! Может быть, даже целый культ поклонения животным: древние жители этих мест хоронили своих домашних любимцев вместе с посудой, а, может, и с драгоценными изделиями, точно так же, как они хоронили своих мертвецов! Феноменально!
Я ушам своим не верил. Но что я мог поделать? Мужчины часто сами оказываются блондинками из анекдотов…
Крики этого сумасшедшего привлекли внимание Жан-Поля, появившегося на краю ямы и начавшего выпытывать у Паши, что тот думает о вероятности того, что животные могли сами изготавливать посуду и сами хоронили своих умерших собратьев – подобные факты были известны, по крайней мере, из сказок и легенд. Я надеялся, что Жан-Поль хоть в этот раз выдаст себя, переменив серьезный тон на шутливый, чтобы стало наконец ясно, что он так же, как и мы, может иногда нести полную чушь, вместо того чтобы изощренно издеваться над нами. Но его голос был по-привычному ровным и спокойным.
Я нервно зашагал к кустам крыжовника, расстегивая ремень. Мне была противна вся эта чушь, которой два шута развлекали друг друга, налившись при этом самомнением, словно два индюка накануне Дня Благодарения.
– Эй! – крикнул мне вслед Паша. – Ты куда? Писать? Какать? Кукарекать?
А что, тут и закукарекаешь от тоски: два часа работы коту под хвост!
В общем, дела наши не очень. Попробуйте поуправлять колонией, две трети жителей которой страдают комплексом полноценности, а одна треть состоит из секретных агентов, не подчиняющихся губернатору.
В сердцах я плюнул и выскочил через заднюю калитку. Мрачные мысли гнали меня вперед и вперед, к близлежащим холмам и лесным чащам. Я потерял чувство времени, а заодно – и все калории, которыми заправился за завтраком. И все же я чувствовал себя не таким уж и несчастным, когда случайно натыкался на горемык, живущих в унылых ямах, выкопанных в сырой земле, или в картонных хижинах, продуваемых ветрами, – в отличие от этих отверженных, у меня была крыша над головой. Настоящая крыша.
Наконец, изнурив себя бесконечной ходьбой, я повернул назад к нашему милому, теплому коттеджу, по которому я успел соскучиться за этот холодный, длинный день. И тут случай свел меня с еще одним бездомным бедолагой. Поначалу в сумерках мне померещилась ветка, погребенная под сугробом метрах в трех от тротуара. Однако по мере приближения ветка как по волшебству превратилась в руку, протянутую ко мне и молящую меня о помощи. Я тотчас же прыгнул в сугроб и принялся выкапывать тело. Мою