– Вы сменили гнев на милость? – со слабой улыбкой поинтересовался мужчина, почувствовав острую необходимость пробудить в ней прежнюю, яростную натуру, лишь бы не видеть этой неудобной уязвимости. У него были большие проблемы с тем, чтобы утешать нуждающихся в том людей. Тем более сейчас, когда из-за алкогольного опьянения, возникли серьезные трудности с формулированием собственных мыслей.
Его жалкая попытка действительно увенчалась успехом и Леманн очнулась. Она резко отдернула руку и расправила плечи, возвращая себе прежний, отстраненный и самоуверенный вид. Судя по тому, как она сильно сжала губы в тонкую линию, она сердилась на саму себя за мгновение слабости перед посторонним человеком. Чтобы отвлечься, девушка принялась поправлять и без того идеально лежащие волны прически.
– Я растрогалась от удовольствия, – заявила певица, вздернув подбородок, – что поставила вас на колени после всех оскорблений, что вы себе позволяли в наши прошлые встречи.
– А, вот значит как, – потянул Франц, – и теперь я прощен?
– Я так и не услышала извинений, – беззаботно пожала плечами девушка и закурила еще одну сигарету, красивым, царственным жестом. Она теперь определенно чувствовала себя хозяйкой положения и наслаждалась этим, вернув себе контроль над ситуацией. И над мужчиной, по-прежнему сидевшим у ее туфель, хотя его самочувствие уже заметно улучшилось и позволяло ему снова встать на ноги, не заваливаясь в сторону.
– Вам нравится, когда перед вами стоят на коленях? – перешел в наступление Франц и его затуманенный алкоголем мозг с готовностью поддержал идею проверки границ дозволенного. Он легко коснулся пальцами щиколотки певицы и прочертил почти невесомую линию вверх.
Леманн сделала вид, что ничего не произошло.
– Грубияны? Да, – ответила она на вопрос.
– То есть вы из тех фройляйн, которые любят, когда их называют «моя госпожа»? – продолжал мужчина, пока его рука преодолевала расстояние до колена, отодвигая в сторону мягкую и прохладную наощупь серебристую ткань подола. Не встретив никаких возражений, он коснулся внутренней стороны бедра девушки и по ее телу пробежали мурашки. Впрочем, лицо певицы оставалось по-прежнему невозмутимым и абсолютно нечитаемым.
– Помилуйте, нет, – нервно рассмеялась она, но останавливать Франца не спешила, – я просто хочу уважительного отношения к себе.
– Ммм?
Мужчина коснулся губами нежной кожи рядом с острой коленкой, внимательно вглядываясь со своей позиции собеседнице в глаза. Леманн храбрилась и ее волнение выдавало только сбившееся, частое дыхание.
– Если вы позволите, прекрасная фройляйн, – прошептал Франц, обжигая ногу девушки дыханием, – я могу попросить у вас прощения по-своему.
– Я… – девушка сглотнула ком, но не нашлась что ответить. Она слабо кивнула и, словно даруя благословение на все дальнейшие действия, положила кисть на голову мужчины, снова робко поглаживая его волосы.
Этот жест окончательно