Я попыталась изобразить на лице подобие улыбки, но у меня плохо вышло.
– А у нас здесь, знаете, какая ванна в отделении новая? Вы в такой и не купались никогда, вот ей Богу. – Защебетала Лада и потянула меня за собой. – Увидите, Нина, как тут у нас хорошо стало. Раньше больных в большом тазу купали, столько сил у сестёр на это уходило, но я уже не застала этого. Мне повезло.
Я поднялась на ноги, превозмогая боль и усталость, и послушно поплелась за сиделкой. Она что-то без умолку рассказывала, а я согласно кивала и невпопад улыбалась, но нить разговора давно была мной утеряна.
Мы шли по скрипучему деревянному полу коридора, я и не замечала раньше, что эти выкрашенные красно-коричневой краской доски так неприятно скрипят под ногами. Наконец я увидела других людей помимо моей любезной сиделки и седовласого доктора – больные из соседних палат выстроились вдоль стен каждый рядом со своей дверью. Они провожали меня внимательными взглядами, и я чувствовала себя известной певицей или актрисой, величаво вышагивающей сквозь толпу поклонников. Мне вовсе не хотелось спрятаться, укрыться от них, напротив – я горделиво подняла подбородок, насколько позволило самочувствие – расправила спину и плечи, и шла вперёд, словно по сцене, усыпанной цветами.
Мы вошли в небольшую, светлую комнату с узким высоким окном, распахнутым настежь. До середины окно было завешено плотной белой шторой, укрывающей от посторонних глаз. Слева от входа стояла высокая чугунная ванна, наполненная прозрачной водой, а над её поверхностью, словно туман, толпились беловатые клубы пара. Рядом на маленьком металлическом столике лежал внушительных размеров кусок мыла, источающий едва уловимый цветочный аромат. Мне захотелось тотчас же погрузиться в этот омывающий сосуд с головой, и очистить, наконец, себя от всей грязи, всей боли, смыть всё прошлое, но Лада остановила меня.
– Я набрала горячей воды, чтобы ванна согрелась. Она ледяная, несмотря на летний зной. А вам ведь нельзя пока ванну принимать, понимаете… – девушка плотно и с усилием закрыла слегка перекошенную от сырости дверь комнаты. – Вот ковш, воду я перелью в эту бочку – встанете в ванну, и будете поливать себя. Справитесь самостоятельно?
– Справлюсь, что ж тут сложного, – с лёгкой обидой в голосе сказала я.
– Может помочь вам?
– Не нужно, спасибо, Лада. Я сама. Вы идите, у вас дел много, наверное. – Я почувствовала, как слёзы снова подступили к горлу. Сейчас Лада уйдёт – и снова брошусь в омут страданий.
– Как пожелаете, Нина. Мыло, полотенце, свежая сорочка и всё, что нужно – вот, позовёте меня.
– Хорошо.
Лада скрылась за дверью, а я ещё некоторое время стояла и смотрела в пол, не решаясь сделать шаг вперёд. Чуть позже, наконец, сбросив с себя старые одежды, я перебралась через край белоснежной ванны и встала на колени. Теперь я имела возможность рассмотреть своё тело тщательно,