– Как зовут вашу маму? – требовательно спросила Лерка.
Роман рассмеялся и назвал имя. Оно совпало с тем, которым представилась квартирная хозяйка. Подозрительно прищурившись, Лерка вошла и прикрыла дверь.
– Чаю? – предложила она только для того, чтобы подчеркнуть: хозяйка здесь всё-таки она. Но Роман неожиданно согласился.
– С удовольствием.
Лерка от такой наглости чуть не упала. Скрыв досадливую мину, отправилась в кухню. Роман – за ней.
– Печенье у вас аппетитное, – улыбнулся он.
Лерка с сомнением покосилась на вазочку с крекером трёхнедельной давности и неуверенно кивнула.
Они пили чай, и Лерка беззастенчиво разглядывала его. Молодой, симпатичный… Как такие только в священники идут? «Впрочем, это довольно эстетично – такой красавчик с крестом в одной руке и Библией – в другой», – нервно теребя в руках чайную ложку, подумала Лерка. Тут она вспомнила о Евангелии, найденном в кладовке. Это её немножко успокоило.
– Лера, скажите, вы обои случайно нигде не срывали?
Лерка поперхнулась.
– А вы что, не видите – вся квартира ободрана!
Роман не смутился. Скорее, кивнул сам себе разочарованно.
– Да, знаю, звучит довольно глупо. Но, может быть, случайно…
– Как можно случайно сорвать кусок обоев? – рассердилась Лерка.
Священник вздохнул.
– Плохо, что не срывали.
Лерка захлебнулась чаем. Откашлявшись, неуверенно взглянула на Романа:
– Вы шутите, да?
– Разве? – в свою очередь удивился священник.
Тут Лерка решила, что наконец поняла смысл выражения «не от мира сего». И поверила в то, что это определение действительно подходит священникам.
Роман поспрашивал её об учёбе, о работе Сергея и родителях, но взгляд его точно упёрся в какую-то мысль – видно было, что интересуется он только из вежливости. Не забыл уточнить, ходит ли она в церковь. Когда она ответила, что редко, на его лице появилось выражение, будто он не то что ожидал – знал, что именно так она и скажет.
– А брат? – тем же тоном постороннего взрослого, который расспрашивает ребёнка о делах в школе, осведомился он.
– Тем более, – хмыкнула Лерка, ожидая душеспасительной беседы. Её не последовало: Роман всё так же смотрел куда-то перед собой.
– Он журналист, говорите? О чём пишет?
«Тебе же неинтересно! – возмутилась про себя Лерка. – Топал бы себе на здоровье и думал о чём захочется. Можно подумать, что страшная грубость – не задать вопроса о работе и учёбе. Хотя ни одному нормальному человеку это не интересно. Ещё бы детские фотографии попросил посмотреть». Она старалась убедить себя, что абсолютно спокойна, но всё же нервно наматывала на палец прядь чёрных волос.
– Всякое