Ой.
Ну, хотя бы теперь я знаю, что не мертва. Не сомневаюсь, что смерть была бы довольно милосердной и уняла бы мою боль. А значит, все, что случилось на Слиянии, оставило свой след.
Слияние…
Явь и воспоминания пробуждают эмоции, повергая мое тело в непомерный шок. Он давит на меня, сменив радость и неверие болью и невероятной усталостью. Вынужденное подавление моей силы, которое я пережила, дает о себе знать, вгрызаясь в мое тело острыми зубами. Дышать становится сложнее, и я покачиваюсь на ногах, когда меня захлестывает головокружение.
А потом я слышу шепот и удивленный ропот.
Я в удивлении разворачиваюсь, ленты запутываются на талии. В тридцати футах от меня стоят две дюжины людей. За ними простирается поле с цветами, бутоны которых излучают мягкое голубое сияние. Люди взирают на меня с неподдельным восхищением.
Восхищением… и страхом.
Я открываю рот, но вместо того, чтобы что-то сказать, у меня вырывается лишь болезненный стон. Ноги дрожат. Ропот голосов усиливается.
– Она… из золота.
– Ты смотрел на небо? Видел, как она упала с него?
– В точности как птица с перебитыми крыльями!
– Взгляни на ее спину!
– Отойди! Нам нельзя там быть!
– Но взгляни! Она золотая! Как она может быть золотой, если…
Я судорожно осматриваюсь, но перед глазами все расплывается от головокружения.
– Я…
Слова застревают в горле, но я вижу, как ко мне направляется человек. Пока я пытаюсь удержаться на ногах, она преодолевает половину расстояния и останавливается только тогда, когда я пытаюсь отступить назад и чуть не падаю от боли, охватившей обожженные стопы.
Волосы у женщины похожи на нити шелковой паутины, которые она собрала в пучок на макушке. Незнакомка останавливается передо мной, широко распахнув серые глаза, и глядит на меня так, словно увидела призрака.
– Льяри Ульвере, – произносит она и поднимает руку, накрывая ею рот, окруженный морщинками. А потом женщина останавливает полный слез взгляд на лентах, свисающих с моей спины.
– Что? – Мой голос кажется мне чужим, я едва его слышу.
Перешептывания за ней становится громче, они повторяют одни и те же слова. Я чувствую исходящее от них явное удивление.
– Вы явились в точности, как и она – птица с перебитыми крыльями.
Не знаю уж, можно ли считать меня птицей, но я точно чувствую себя немного побитой.
– Вы Льяри Ульвере, – снова произносит она, и ее голос немного срывается.
Как и у меня. В висках стучит, а голова начинает кружиться, путая мысли.
– Не понимаю…
По ее щеке стекает слеза, хотя на тонких губах появляется улыбка.
– Это значит, что все хорошо, леди Аурен. Потому что вы дома.
Потрясение от сказанных ею слов становится последней каплей, которая сбивает меня с ног.
У