Иисус Неизвестный. Дмитрий Мережковский

же помешало Иоанну понять все и сказать Иисусу: «Ты – Он»? То самое, почему «из рожденных женами не восставал больший Иоанна, но меньший в царстве небесном больше его» (Мт. 11, 11); то что отделяет край земли от края неба, – закон от свободы, Ветхий Завет от Нового; то, почему «к ветхой одежде не приставляют заплаты из небеленой ткани», и «вина молодого не вливают в мехи ветхие» (Мт. 9, 16–17); то, почему Иоанн крестит водой, а Иисус – огнем, и почему Иоанн «не сотворил никакого чуда» (Ио. 10, 41), но столько чудес сотворил Иисус. Первое же чудо Его – самое простое, детское, – самое Иоанну непонятное, невозможное: Кана Галилейская, претворение воды в вино, – первая ступень лестницы: Вода – Вино – Кровь – Огонь – Дух; всходят по ней дети и Ангелы, а величайший из людей, Иоанн, не взойдет.

      Если не обратитесь и не станете, как дети, не войдете в царство небесное (Мт. 18, 3.)

      Не обратился Иоанн, не стал, как дитя, и в Царство не вошел.

      Проповедь Свою начинает Иисус теми же словами, как Иоанн:

      Царство Божие приблизилось; покайтесь – обратитесь.

      Но прибавляет:

      и веруйте в Блаженную Весть – Евангелие. (Мк. 1, 15.)

      Этой-то Блаженной Вести и не знает Иоанн.

      Царство Божие насилием берется, βιάζεται, и насильники, βιασταί, восхищают его (Мт. 11, 12), —

      «приступом берут», как осажденную крепость, ломая стену Закона, чтобы войти в крепость Царства. Первым вошел в нее Иисус. Этого-то «насилья», в самом деле, страшного, – страшной свободы, «блаженства» и «легкости»:

      иго Мое благо (блаженно), бремя легко (Мт. 11, 30), —

      и устрашился Иоанн.

      Жизнь и смерть его, величайшего из людей, – все еще трагедия человеческая; жизнь и смерть Иисуса – Божественная Комедия.

      Только один волосок отделяет Иоанна от царства Божия, – но такой же, как тот, кровавый, на шее, от меча, которым он обезглавлен.

      XXXIII

      Кто убил Иоанна? Ирод? Нет, утреннюю звезду убивает восходящее солнце; Предтечу, Предходящего, убивает Пришедший: «Ему должно расти, а мне умаляться», – умирать (Ио. 3, 30.)

      Понял ли Иоанн, умирая, ответ Иисуса на вопрос его: «Кто Ты?»

      Пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите: слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благоденствуют. И блажен, кто не соблазнится о Мне. (Мт. 11, 4–6.)

      В жизни этого блаженства не знал Иоанн; может быть, узнал в смерти.

      Глядя из окна своей темницы в Махеросе на синюю, как туча над желтыми песками пустыни, гору Нево,[328] где умер Моисей, не войдя в Обетованную землю, только увидев ее издали, – думал, может быть, Иоанн: «И я, как он».

      Всех предтеч судьба такова: вести других – самим не входить в Царство Божие.

      XXXIV

      Блюдо, с отрубленной головой Предтечи, Иродиаде, венчанной блуднице, подносится. Ирод, убийца, глядя в остекленевшие глаза убитого, плачет от жалости. Капают пьяные слезы на блюдо; с блюда капает кровь на голые ножки Саломеи-