Она больно дергает Анжея за волосы и заставляет поднять голову. Панночки стоят в трех шагах от лавки и с азартом следят за наказанием. Францишка торжествующе улыбается и показывает щербину между верхних зубов, Настузя тоже улыбается, но как-то невесело, и Анжею кажется, что панночка его жалеет.
– Пожалуйста, простите меня, – просит Анжей. – Простите, что я подглядывал… Ай!… Я никогда больше не стану… Честное слово… Ай, как же жжется!… Францишка, прости меня и ты, Настузя тоже прости…
Голос у Анжея дрожит. Лиловые волдыри сплошь усыпали его ягодицы и ляжки, и спину.
– Инга, поучи немного мальчишку, – просит пани Стефания горничную. – А то я замаялась что-то.
Инга надевает рукавичку и, берет порядком измочаленный пучок крапивы. Горничная стегает Анжея по голеням, охаживает по бокам и плечам. У Инги застывшее, будто маска лицо, но глаза возбужденно блестят.
– Вот так! Так… – приговаривает пани Стефания, прихлебывая квас из кружки. – В другой раз не стаешь подглядывать!
– Не буду! Не буду… Довольно уже! – упрашивает тетушку Анжей и вертится на лавке.
Ему ужасно стыдно перед панночками, а еще крапива жжется, так, что нет сил терпеть. Анжей ничего не может с этим поделать, и слезы сами собой льются из глаз, будто из садовой лейки.
Смеркается. Анжей лежит ничком на кровати. Прикосновения одежды к обожженной крапивой коже весьма болезненны, поэтому Анжей лежит совершенно голый, укрывшись простыней. Исхлестанное тело зудит, и ужас, как хочется расчесать волдыри, но Анжей терпит.
Когда за окнами уже совсем стемнело, во флигель заглядывает пани Стефания. В одной руке тетушка держит зажженную керосиновую лампу. В другой руке у нее склянка с мазью.
– Наверное, чешется, сил нет? – спрашивает тетушка.
– Ужас, как чешется, – вздыхает Анжей.
– Ну, я полагаю, ты уже достаточно наказан.
Пани Стефания склоняется над кроватью и откидывает простыню в сторону. Анжей всхлипывает и прячет лицо в подушку.
– Главное не расчесывать, и все до завтра пройдет, – обещает тетушка.
Она открывает склянку и легкими касаниями начинает накладывать мазь на ляжки, ягодицы и спину Анжея. У мази горьковатый и пряный запах, похожий на запах полыни. Сперва Анжею кажется, что мазь нисколько не облегчает его страданий. Но вскоре ожоги перестают гореть, и зуд, который донимал его весь вечер, стихает.
– Ну, вот и все, – говорит пани Стефания и закрывает склянку.
– Спасибо, тетушка.
– Сладких снов, Анжей.
Пани Стефания целует племянника в макушку и уходит.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Покуда они гуляют по березняку, Злота то и дело останавливается, чтобы собрать лесную землянику. А Анжей землянику не собирает, он любуется Злотой. Когда панночка улыбается, на ее щеках появляются две ямочки. Глаза у Злоты голубые и яркие, будто льдинки. Сквозь рассыпанные по плечам, волосы панночки светит солнце.
Злота