Десять минут ненавистной возни с тазиком, и я, наконец, чувствую себя чистой. Наскоро укладываю волосы, подсушивая предусмотрительно захваченным с собой феном, надеваю высохшие за ночь шорты и майку и иду на кухню, раздумывая, что бы такого съесть.
С тоской вспоминаю вчерашние пирожки, уничтоженные Волковым.
Я бы сбегала и купила еще, но на часах семь утра. Сильно сомневаюсь, что булочная на первом этаже уже работает.
Подвисаю, распахнув Пашин холодильник.
Еще раз оглядываю достаточно специфический набор продуктов. По большому счету кроме яичницы и вариантов нет. Достаю все пять яиц, собираясь приготовить на двоих. Надеюсь, хозяин этих яиц не станет возмущаться.
Хм, хозяйские яйца… В моей голове это звучит так смешно и пошло, что я улыбаюсь, пока от души колочу эти самые несчастные яйца о бортик разогретой сковороды, которую накрываю крышкой, после чего навожу себе кофе.
Делаю первый терпкий глоток, смотря в окно. За ним зеленеет уютный московский дворик, и мое настроение окончательно взмывает вверх. И пусть я без понятия, где буду спать следующей ночью, но сегодня мой первый день в университете! Моя мечта сбылась! Я все смогла! Сама!
– М-м, как аппетитно пахнет, – внезапно урчит Волков за моей спиной.
Резко оборачиваюсь, чуть не расплескав из кружки кофе, и вижу, как Паша, голый по пояс, уже сует свой любопытный нос в сковородку, приподняв крышку. Я мгновенно вспыхиваю и отвожу взгляд, потому что, глядя на обнаженный мужской торс, я невольно вспоминаю вчерашний поцелуй и горячие ладони на своей груди.
– Яйца твои жарю, – буркаю я, ощущая на себе Пашин взгляд.
– Звучит кровожадно, но окей, – тянет Волков, демонстративно поправляя содержимое ширинки, – поделишься?
Кажется, его ничего не смущает и, вероятно, он и не помнит о вчерашнем инциденте. По крайней мере Паша ведет себя непринужденно, когда как я испытываю крайнюю неловкость.
Я, какого-то дьявола, помню его поцелуй, и от этого мне не по себе!
– Конечно, они ж твои, – сглатываю и смотрю в сковороду.
От этой, казалось бы, ничего не значащей беседы мои щеки горят так, что на них самих можно жарить яичницу.
Пашка, хмыкнув, наводит себе растворимый кофе и усаживается за стол, ожидая завтрака, а у меня руки потрясываются, когда раскладываю по тарелкам яйца, потому что чувствую на себе его взгляд. Парень следит за каждым моим движением, при этом его лицо, как и взгляд, не имеет ничего схожего со вчерашним. Может, он просто выспался?
– Приятного аппетита! – весело сверкнув глазами, внезапно произносит Волков, когда, поставив перед ним тарелку, я усаживаюсь напротив него.
Вскидываю на Пашу сощуренный взгляд. Что происходит?
Исследую глазами его довольное, расслабленное лицо, пока он закидывается