Арцимович вот уже несколько минут любовалась инженером.
«Вот вам, доктор, еще один образец Человека Увлеченного. Глаза у него пылают, руки у него в движении, а сердце всему этому помогает. Впитывайте, доктор, не за этим ли вы в Экспедиции? Вспоминайте. Не такой ли вы были лет семь назад? Человек Увлеченный всегда бодр. Человек Увлеченный всегда весел. Человеку Увлеченному никогда не скучно, и для него нет ни тяжелых условий работы, ни пустоты черных вечеров. Есть только любимое Дело – и бескрайний мир этого Дела, в котором еще столько, столько неизвестного, нерешенного, неисправленного, но, безусловно, поддающегося и исследованию, и исправлению… Впитывайте, доктор, ведь вам уютно только с такими людьми, а сами вы уже давно не такая…»
– Лоусон, а вам никогда не хотелось последовать примеру шефа? Вы инженер, в частных структурах могли бы зарабатывать гораздо больше.
– Выбрать свободу? Нет. Я доволен и местным кормом. Работа разнообразная, с начальством можно договориться. Да и вечерами свободное время остается.
– А вас не смущает то, что вы давно и активно трудитесь на ведомство гражданина Шафранова?
– Ну а почему это должно меня смущать? Вы тоже трудитесь на это ведомство.
– А я могла бы вам ответить, что никаких новых продуктов не создаю, новых знаний не добываю, а, совсем напротив, слежу, чтобы в своих экспериментах героические исследователи не нанесли себе вреда, и иногда их даже ограничиваю.
– Могу ответить вам, что я как информационщик тоже не добываю никаких новых знаний и не создаю продуктов, а всего лишь помогаю физикам чуть быстрее отвечать на интересующие их вопросы.
– Ответив на которые, физики смогут собрать для гражданина Шафранова боевой каппа-излучатель, а?
– Во-первых, что в этом плохого? Раз собирают боевой, значит, он кому-нибудь нужен! А во-вторых, я все равно не ощущаю особой разницы между нами. И вы, и я участвуем в одном и том же процессе. Как любит повторять один мой коллега: мы все делаем одно большое общее дело.
Арцимович отпила из чаши.
«Можете спорить сколько угодно, доктор, но в главном он прав – все вы делаете одно и то же большое общее дело… И каждый из вас всего лишь деталь механизма – более или менее прочная, более или менее грязная, более или менее стертая. И чем дольше каждый из вас работает, тем больше притирается и пачкается. Не меняется только механизм – бездушный и не знающий сбоев колосс. А еще, наверное, Лоусон мог добавить третий пункт: до тех пор, пока ему дают заниматься интересным делом и кормить этим семью, он может позволить себе не копать столь глубоко. Скромная обывательская позиция. Это ведь вам, доктор, непременно нужно, чтобы дело ваше было не только интересным, но и имело смысл и вообще было самым