И вот они стояли в темноте, на окраине города, и кидались обидными словами, теми, которыми их каждый день одаривало юное общество Гранамы. И казалось, конца тому не видно, ведь подспудно каждый догадывался о цели другого, а это в корне рушило заблуждение об избранности.
Но тут, посреди кромешной ночи, в которой и были только луна да звёзды, вспыхнул огонёк, одновременно далекий и близкий. Янтарь его всполоха разрастался, и вот впереди уже бушевал большой костёр – маяк для трёх золотистых звёздочек. Не сговариваясь и вмиг прекратив перепалку, ребята двинулись к светочу, решив предоставить старику все разъяснения. Но как только они приблизились к костру, который, несомненно, возвысился бы над самым рослым гранамцем, оказалось, что пламя вдруг далеко от них, как если бы их разделяла не одна сотня метров. Дважды они подходили совсем близко, и дважды их отталкивало назад. Рику это уже начинало злить, Глеба озадачивало всё сильнее, а Влас в силу своего небрежения уже собирался повернуть и глянуть на выступления циркачей, как на третий раз у огня возникла высокая фигура, ободряюще махнувшая путникам.
И не успели они дух перевести, как уже стояли возле громадного костра, чьё пламя неистово рвалось ввысь, а жар опалял кожу. Янус сделал жест рукой, как гостеприимный хозяин, приглашающий гостей в свой дом. Ребята оторопело оглядывались вокруг себя, не до конца сознавая, что происходит. Но вот им хорошо стали видны приготовленные заранее сидения из сложенных одеял с опорами для спин в виде коротких чурбанов. Полностью подпереть спину было бы невозможно, из-за низости «спинки», но для облокачивания рук приспособа вполне годилась. Места – в количестве четырех – располагались на равном удалении по кругу и находились так, чтобы пламя костра согревало, а не досаждало жаром гостям.
Янус, как и днем, предстал перед юнцами франтовато, только поверх льняной рубашки сидел роскошный, крупной вязки кардиган цвета топленого молока, застегнутый большими перламутровыми пуговицами. Шляпка отсутствовала, и Рика вдруг представила, как старикан, сняв её с головы, безжалостно скормил своему костру. Правда ли то была, или её фантазии вздумалось разыграться, а головной убор не наблюдался ни на траве поблизости, ни в легкой тени за кругом света. Зато хорошо предстало смуглое от загара лицо загадочного незнакомца, благо света от огня хватало. Его покрывали короткие волосы – перец с солью. Пепельные тонкие усы всё также игриво закручивались, а короткая и острая бородка клинышком в ночное время придавала своему обладателю сходство с одним известным демоническим типом, о котором говорить совершенно не желалось на задворках города. Серые и серьезные глаза Януса, казалось, жили отдельно от лица, чьи черты в живом свете пламени, то заострялись, придавая ему хищный