Бердыш говорил негромко, степенно. Было видно, что он взволнован, но волнение это перебарывает. Выглядел просто, но в глаза бросались аккуратно постриженные тёмно-русые волосы и борода. Урядник явно следил за своей внешностью.
– Иж ты! Баешь-то ладно! А душа твоя пёсья! По що над невольниками измывалси? По що над людом довлел? – Разин посчитал речи Бердыша хитрыми уловками.
– А тябе почём ведомо? Ставили мени на судно над стрельцами, вот и путь держу с ними! А обид не чинил никому.
– Верно молвит, атаман, – вмешался один из колодников, – Нас не терзал, слова худого не сказывал, не ругалси!
– Да и с нами, стрельцами, хлеб-соль делил, – засмущался один стрелец и виновато посмотрел на Бердыша, – Ты прости, Николай Васильич, шта тябя повязали-то…
– Я сам просить за него хотел, атаман, – добавил Кремнев, – Енто добрый человек!
– Добрый, гутарите?.. – задумался Разин, он был немного смущён, – А ну, развяжите! Поди-ка сюды, Николай.
Бердыщ сделал несколько шагов в сторону атамана.
– А ежели отпущу, що делать станешь? К царю вернёсси?
– Коль отправишь мени – вернусь. Мени дела в миру боле нетуть! А коль с собой позовёшь – пойду! Пойду по доброй воле, ибо волен то во первой раз и буду!
– Щоб тобе! – заулыбался Разин, – В военном деле толк ведаешь?
– Ведаю.
– Що могёшь?
– Про ближний бой ведаю, аки людьми с пищали командовать ведаю, аки осаду аль оборону вести!
– Добро! Будешь голутвинцев сему учить! Ты таперича, Николай, вольный казак сяк же!
Казаки дружно поприветствовали помилованного стрелецкого командира.
– Атаман! А я тож с тобой желаю! – подскочил ещё один из связанных.
– Не, слухай, атаман, енто ж Сидорка Лютый! – дёрнулся другой колодник, – Ещё вчерась мени усю спину розгой покрасил! У, сын сатановий! – погрозил он кулаком бывшему стрелецкому командиру.
– То верно! – добавил Кремнев. – Гадина он да злодей!
– Вы собаки молчите! – крикнул Разин своим пленникам, а потом обратился к бывшим колодникам и стрельцам, – А вы, казачки′, гутарьте, исть ли средь бояр да урядников исчо люди добрые, вроде Бердыша?
Те засовещались. «Ну, Ерофей Ноздрёв, токмо…» «Ну да, Ерофей…» «Да-да, за Ерофеем худого не водилось!..»
– И кто ж ентот Ерофей?! – спросил Разин.
– Я, атаман, – поднялся высокий темноволосый, со сросшимися бровями и густой бородой, человек.
– За тобе гутарят! Що ж ладным людям – воля!
– Я с тобой ходить не буду… Уж не обессудь…
– Ну, дык ты волен таперича. Ступай, аки хошь!
– Я