Значит, адвокат позвонил, как обещал, и Карл согласился со мной поговорить. Две приятных информации. До сих пор мне везло с собеседниками. Все-таки у нас люди в основной массе дружелюбные, отзывчивые. Или это мне везет на таких вот? Надеюсь, что Карл Вернер тоже не станет вредничать. Если только его тайна не противозаконна.
Встретила женщина в возрасте, по лицу можно понять, что русская. Нет чопорности. И жест, которым она пригласила за собой явно наш: «Добро пожаловать». Я вспомнил жену егеря Савельева с ее низким поклоном. Невольно улыбнулся своим мыслям. Да уж… есть женщины в русских селеньях. Никакими перестройками и санкциями из нас не вытравить Русь. Это не просто в крови, это и есть душа – неопределимая, не материальная субстанция, сущность поведения и отношения. Мы не желаем зла никому и не ждем ни от кого зла. А уж если приходится… то, беда ждет любого, кто вынудит нас ожидать зла. Как говориться, не будите лихо…
Карл Вернер стар. И хотя ему меньше лет, чем было отцу, когда он умер, Карл выглядит и старше и развалистей. Он грузен и лыс, нижняя губа тяжело отвесилась, приоткрыв нижние зубы. Под глазами синие мешки и щеки бульдожьими брыльями свисли по сторонам от подбородка.
– Вы – Зорин? – голос у Вернера скрипуч, словно проворачивается ржавый маховик древнего дизеля, сопровождая каждое слово тяжелым выдохом, как выхлопом. – Мне звонил Максим час назад, сказал, что вы едете.
– Да, Зорин это я.
– Что вы ищете?
– Информацию, – ответил я, дожидаясь, когда Вернер предложит мне сесть.
Наконец он перевел на меня мутный взгляд и сказал:
– Садитесь, это не быстро, какая информация вам нужна?
– Я понял, сложив простые события, что ваш дед, лейтенант вермахта, вам рассказал что-то о событиях лета-осени сорок второго года. Что-то такое, что заставило вас даже переехать в Россию. Полагаю, что это нечто, как-то относится к летающему вагону, который сбивал немецкие самолеты, следовавшие по Рамушевскому коридору в Демянск и к партизанскому отряду Бати, о котором подал рапорт ваш дед, когда его раненым доставили в Мелечу. Что вы можете прояснить?
Вернер задумался, он положил отечные руки поверх пледа, которым были укрыты его ноги.
– Вы понимаете, Зорин, что я никому ничего не должен. А сейчас особенно. Вы хорошо сказали – «можете», да я могу. Но я ждал этого момента, потому что, по мнению моего деда, все, что тогда произошло, имеет зародыш в наши дни. В эти месяцы, возможно в ближайший год.
– Как это понять? – не удержался я, когда старик решил взять паузу.
– Не торопите меня. Это все может для вас показаться бредом , фантазией. Но я нашел подтверждение, что мой дед не сумасшедший. Что он молчал и был прав. Объяснений этим событиям у меня нет, как и нет уже времени искать их. А вы молоды, и раз уж вам приспичило, может быть, вы и сумеете. Детям моим и внукам это все безразлично. Они не верят истории деда. Вы нашли отчеты и докладные от солдат и офицеров немецких частей?
– Да. –