Услышав эти слова, Вера вздрогнула. Не отдавая себе отчета в том, стало ей спокойней или еще тревожней, она протиснулась ближе к парапету, приподнялась на цыпочки и у воды разглядела женщину в цветном сарафане, которая то вскидывала руки, то хваталась за голову, то порывалась в море и отчаянно отбивалась от людей, удерживающих ее. Вскоре рядом с ней появился врач в белом халате с кубическим чемоданом.
«Это не Ларочка! – радостно просквозило спасительной мыслью Веру. И лишь потом она успокоилась вполне: – Да и как может здесь оказаться жена Виктора? Что же это я, совсем с ума сошла?»
– Нам пора идти, – услышала Вера позади себя. Ее поторапливала Ольга.
– А человек? – спросила Вера с изумлением.
– Нам потом расскажут, что с ним было, – спокойно ответила Ольга.
Вера обернулась к ней, промолчала, но подумала: «Ну ты и вправду толстокожая, как бегемот…»
Но Ольга скоро нашлась, что ответить Вере на ее мысли…
– Просто я не люблю головотяпство… Сказано: не лезьте в воду, а они лезут…
– Да-да, сейчас пойдем, – машинально ответила Вера, ища взглядом женщину в цветном сарафане, которая металась по берегу. Там ее уже не было. Видно, врач увел куда-то. Да и, к всеобщей радости и облегчению, человек в море продвинулся ближе к берегу.
Вера снова почувствовала руку Ольги, та потянула ее за рукав.
– Пойдем. Он выплывет.
В столовой Вера все еще не могла прийти в себя. То ей мнился человек в море, то женщина на берегу, то она вновь переживала страх за Виктора. Ей стало проще и спокойнее, когда она наконец-то увидела его. Пусть он был как всегда с Ларочкой, но Вера очень обрадовалась ему. И едва удержала себя от желания встать, подойти к Виктору, поздороваться и, быть может, сказать несуразное: «Я так переживала за вас сегодня!»
Скоро, совсем скоро Вере уезжать с курорта; голубенький билет на самолет лежит в паспорте, все процедуры пройдены, и напутственные советы врача услышаны. А в конце разговора врач традиционно спросил:
– Как вы отдохнули? Есть ли претензии и пожелания к персоналу?
– Претензий к персоналу нет. Есть только претензии к самой себе, – улыбнулась на прощание врачу Вера.
Вчера покинула побережье Серафима Юрьевна. Как ни странно, без нее Вере стало пусто, появилась какая-то грустноватая брешь без ее быстрых морщинистых губ, суетливых востроносых, быстроглазых ужимок и простительно фальшивых зеленых камней в ее серьгах. Вообще Вере казалось, что отпуск пролетел безутешно быстро и несытно, как иной раз после стола: вроде бы ела, а встала и опять есть хочется, да и десерт обещали, но так и не принесли…
И все же скрасить напоследок обделенность и смутную тоску Веры мог Виктор. Вера долго увиливала от себя самой, скрытничала, не хотела всерьез и определенно признаться, что хочет, мечтает хоть несколько минут побыть с ним рядом. Она колебалась, «убегала» от себя, отмахивалась от своих мыслей, приструнивала: «Что за блажь? Глупости все это!» Но когда времени до отъезда оставалось удручающе мало, она, уже не ерепенясь,