– Верно, – произнесла я, пронзая его взглядом, как ножом. – Это лишь начало нашего конца.
В этот момент наш преподаватель, высокий, с котовидной шевелюрой и очками на лбу, крикнул:
– А ну, тишина в аудитории!
Почему-то он, как будто чувствовал, что мы одни тут разговариваем, посмотрел прямо на нас. Я на мгновение отвела взгляд, потому что знала, что Адам не упустит шанса продолжить, несмотря на все взгляды.
– Ты не понимаешь, – сказал он, наклонившись ближе, так, словно это было только между нами двумя. – Я хочу разобраться во всем этом. В том, что случилось. Я… нам нужно поговорить.
Я скрипнула стулом, сжимая зубы.
– О, да, разговоры никогда не решали проблем, – произнесла я, тихо и с сарказмом. – Но, конечно, сказав мне «нам нужно поговорить», ты обязательно думаешь, что будешь утешаешь меня?
Адам выпрямился, его брови слегла нахмурены.
– Я не пытаюсь тебя утешить. Я хочу прояснить ситуацию.
В его голосе звучала такая настойчивость, что я чуть не засмеялась. Умоляюще – как мелкая непослушная девочка жалуется на своего старшего брата. Я чувствовала, как во мне поднимается волна ненависти и горечи.
– Прояснить? Как? Сказав мне, что ты мой брат? Или может, ты хочешь мне объяснить, почему на твоем теле остается запах моей кожи?
Я увидела, как он вздрогнул. Весь мир вокруг будто исчез, осталась только эта комната, и звуки его дыхания.
– Это не значит… Когда мы были там, в тот момент, я не думал об этом. Я просто… не знал!
Кто-то за спиной хихикнул. Я не могла на это отреагировать. Меня переполняло чувство неловкости и ненависти. Я быстро обернулась, чтобы проверить, не осталось ли ни одной искры понимания в его глазах. Но он, похоже, не собирался сдаваться.
– Я был готов дать все, чтобы ты не потерялась в этом, – произнес он, его голос дрожал. – Я не позволю разобраться с этим в одиночку.
– Неплохо, – с сарказмом бросила я. – Мы просто идеальная пара для кухонной драмы на вечер.
Преподаватель снова посмотрел в нашу сторону, и на этот раз я почувствовала, как мои щёки пылают, как будто я совершила что-то непозволительное. Хотя это так и было.
– Хватит, – произнес Адам тише, его голос едва слышался среди растущей шумной озлобленности в классе. – Я просто хочу, чтобы ты знала, я здесь.
Я покачала головой, заколотив кулаком по столу:
– Адам, ты не понимаешь! Ты – не здесь. Ты – во тьме, где я не хочу быть.
Молча, мы смотрели друг на друга, наклоненные над партой, окружающая нас реальность мерцала, как обрывки непонятных слов из уст преподавателя. Но эта тишина, полная войны