Алина, традиционно сопровождавшая нас, употребляла воду, потому что алкоголь вреден, пряталась под зонтом от палящего солнца, щедро сдабривала себя солнцезащитным кремом, заодно демонстрируя фигуру во всей красе.
Что сказать? Такой худой я была примерно в двенадцать лет. Сейчас, даже если бы сдохла от голода в попытках приблизиться к её параметрам, хоронили бы меня всё равно килограмм на десять больше.
Конечно, ужасно это осознавать, но не настолько, чтобы отказываться от радостей жизни, ещё и за счёт бывшего мужа.
Помилуйте, дорогие мои, помереть от какой-нибудь диеты я всегда успею, а вот насладиться внезапной поездкой в горячо любимую страну и свининой в кисло-сладком соусе в ресторане с видом на Южно-Китайское море – вряд ли.
Не стоит думать, что мы только и делали, что вели образ жизни праздных сибаритов. Мы работали, и много работали. Таир Ин – чёртова машина не только в сексе и поглощении пищи, но и труде.
Рабочий день начинался около пяти часов утра, заканчивался порой ближе к полуночи желанием придушить рабовладельца. Да-да, именно рабовладельца, учитывая рабочие часы и заработную плату Сигизмунда Эдуардовича. Нельзя же так эксплуатировать ни в чём неповинного вампира!
В общем и целом же, можно сказать, что моё пребывание в Китае было омрачено всего лишь одной деталью, как вы понимаете – проживание на одной территории с бывшим мужем.
Воспитание, академическое образование, вся последующая жизнь со взлётами, падениями, романами разной степени искромётности, не подготовили меня к виду Таира Ина в нижнем белье…
Не мне, той, которая видела его без белья, смущаться, но вид вальяжно шагающего через гостиную – общее помещение в сьюте, – шикарного мужика в одних трусах начинал нервировать.
Роман ещё этот, любовный. Про любовную любовь, с описание этой самой… любовной любви на всех возможных плоскостях и позах, порождающий мурашки, скачущие по моему телу, как по ипподрому.
Неужели сложно соблюдать приличия, надеть паранджу, например?
На моё справедливое возмущение и напоминание о субординации, Таир флегматично отвечал, что ничего нового он не демонстрирует, удивить ему меня нечем – ах, если бы! – а именно в такой форме одежды, вернее в её отсутствии, ему лучше думается. От его же умственных усилий на данный момент зависит и мой финансовый успех.
– Стесняюсь спросить, уж не пытаешься ли ты соблазнить меня? – приподняла я бровь, уставившись в упор на Таира.
Хорош, конечно, неприлично хорош. Отменный мужик, шикарный, породистый, такого бы на выставке достижений народного хозяйства показывать. Особенно… топорище.
– Получается? – невозмутимо ответил он, вперив в меня взгляд, лишь подрагивающий уголок губ, неприлично целовальных, подрагивал, выдавая, что передо мной